Борис Майнаев - Тигр в стоге сена

* * *

Сначала появилась боль. Она была такой сильной, что он закричал, а может быть, ему только казалось, что он надрывает голосовые связки. Потом пришел дикий холод и к боли добавился страх. Было страшно еще и от того, что Беспалов ничего не видел. Перед его глазами текло какое-то зеленое марево. Он попытался повернуть голову и только тут понял, что жив. Это чувство наполнило жаром его глаза и он услышал как воздух со свистом проходит сквозь губы. Он слышал, но, по-прежнему, ничего не видел и вместо тела чувствовал только боль и ледяной холод. Тогда раненый попробовал пошевелить глазами. Что-то прошелестело над ним и совсем рядом появился тонкий лучик света. Теперь жар стек с глаз куда-то внутрь и превратился в стук крохотных молоточков. Жив! Беспалов попытался сосредоточиться на правой руке. Ведь он же не мог чувствовать себя живым и не иметь тела. Снова что-то зашелестело и яркий солнечный свет брызнул в глаза. Константин Васильевич увидел ствол березы и качающиеся от ветра тонкие ветви. Потом зрение сфокусировалось и перед ним появилась его рука. Она была голой и облепленной прелыми листьями. Он уронил ее и в этот раз понял, что лежит под деревом засыпанный прошлогодней листвой. Осторожно перебирая пальцами, он ощупал грудь и понял, что полностью обнажен. «Они вывезли мой труп в лес, раздели и оставили в укромном месте, присыпав листьями», – страх прошел и он думал о себе, как о ком-то постороннем. Ему показалось, что он слышит шум проносящихся неподалеку машин. Беспалов попытался дотянуться рукой до ствола дерева и потерял сознание.

Душанбе плавился от июльского зноя. Даже сидя в «мерседесе», оборудованном кондиционером, полковник Никитин чувствовал, как по его спине бегут ручейки горячего пота. Он любил этот городом, город, в котором много лет назад поцеловал свою первую девушку, где выбрал свой жизненный путь. Куда бы не заносила его судьба разведчика, он, если можно было, то вслух , если нельзя – то в глубине души, всегда повторял: «А вот у нас в Душанбе…»

Сейчас, проезжая мимо городского базара, он вдруг вспомнил, как много лет назад таким же июльским днем пришел сюда со своей молодой женой за покупками. Он принялся выбирать дыни, а жена встала в длинную очередь за газированной водой. Вдруг сзади кто-то вскрикнул. Он оглянулся и увидел, что его жена, закинув голову, медленно падает. К ней кинулся здоровенный мужчина-таджик и успел подхватить ее у самой земли. Никитин забыл о дыне и бросился к жене. От киоска с газводой к ним уже бежала продавщица со стаканом холодной воды. Двое незнакомых мужчин помогли ему донести жену до ворот какого-то склада, в котором было относительно прохладно. Из его глубины выскочила женщина со стулом в руках. Откуда-то появился лед, завернутый в носовой платок.

– Она же русская, – проговорил кто-то из окружавших их людей, – разве ей можно ходить с открытой головой под нашим солнцем?!

– Эй, – отмахнулась от этих слов продавщица газводы, забывшая о своей работе и огромной очереди, часть которой тоже стояла здесь и помогала приводить в чувство жену Никитина, – духтар баче дор.

«Девочка беременна, – перевел про себя с таджикского Никитин и удивился, – какая девочка, но если она говорит о его жене, то почему он не знает об этом? «

Продавшица прикладывала лед к прозрачным вискам его Веры и что-то шептала уже по-русски. Не сразу, но он понял, что она ругает его.

– Разве можно таскать ее по базару? – бормотала женщина. – Все мужчины дураки. Только дурак не заметит, что она носит под сердцем ребенка…

Собравшиеся люди сочувственно вздыхали.

Жена открыла глаза и, виновато улыбнувшись, протянула ему руку.

– Эй, – властно взмахнул снятой с головы фуражкой милицейский сержант, – разойдитесь, дайте человеку воздухом подышать.

Он вытер лоб и принялся махать перед лицом уже пришедшей в себя женщины свой фуражкой.

– Как ты? – Только сейчас, когда посторонние немного разошлись, Никитину удалось склонился к ней.

– Все уже прошло, – она подняла глаза и смутилась от того, что стала центром внимания стольких людей. – Спасибо.

– У тебя будет мальчик, – громко возвестила продавшица газводы, – только они так мучают нас.

Вера смутилась еще сильнее и встала. Люди принялись расходиться, а он, поддерживая жену под руку, заглянул в ее глаза.

– Я сразу сказала бы тебе, – ямочки на ее щеках вызвали в его душе щенячий восторг , – но сама не была в этом уверена. А какие тут прекрасные люди, чуть ли не весь базар кинулся мне помогать!..