Борис Майнаев - Тигр в стоге сена

– Ну, старик, ты даешь, – восхищенно закричал сосед, – а я свои не сберег.

Он взял бутылку, ловко сковырнул колпачок и разлил содержимое по кружкам и стаканам.

Петя недоуменно смотрел на водку.

– Пей, – неожиданно, округлив глаза, выдохнул сидящий лицом к двери незнакомец.

Моршанский поднес ко рту кружку и почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо.

– Что пьете, призывник?

Горячая водка с трудом проходила через горло. Петя большими глотками пил ее, чувствуя, что на глазах выступают слезы. С последним – он поставил кружку на столик и повернелся лицом к двери.

Перед ним стоял тот самый капитан, который делал обыск в их вещах. Его серые глаза зло и настороженно смотрели на Моршанского.

– Воду, – ответил вместо Пети кто-то из парней, – водку-то вы всю себе забрали.

– Ну-ка, дай сюда тару, я посмотрю какая это вода, – недобро усмехнулся офицер. Ему протянули кружку. Он поднес ее к лицу и шумно втянул носом воздух.

– Странно, а чего ты плачешь?

– Это он от радости, что вас увидел, товарищ капитан, – пошутил тот же парень.

– В следующий раз увижу – накажу, – офицер резко повернулся и вышел из купе.

Моршанский хлопал глазами и ничего не мог понять.

– Ну и глупое же у тебя лицо, – необидно сказал новый знакомый и все засмеялись. – Я этому «петуху» дал понюхать другую кружку, с водой.

Теперь смеялся и Пеня. С этой минуты все в купе стали друзьями. Они вместе ели, бегали за водкой и играли в карты – больше делать было нечего. Через десять дней эшелон прибыл на место. Моршанский опять остался один. Всех, кто ехал с ним в одном купе, разобрали по разным частям. К обеду и Петя дождался своей очереди. Он шел в колонне призывников, выделяясь своим костюмом и начищенными туфлями. Рядом с ним шагали ребята, только своими молодыми и лицами, светившимися здоровьем, отличавшиеся от обычных оборванцев, одетых в лохмотья. Моршанский удивлялся этому, но не решался кому-нибудь задать вопрос – рядом шли совершенно незнакомые призывники.

Минут через тридцать их привели в воинскую часть и построили на огромной плацу. Тот час к нему со всех сторон стали сбегаться солдаты. Они, почему-то, не подходили близко, а, кружа на некотором расстоянии, лишь изредко выкрикивали:

– Тамбовские есть?

– Кто из Ташкента?

– А с Одессы корешков нет?

Несмотря на то, что среди прибывших земляков не находилось, солдаты не отходили от плаца. Такой «хоровод» удивлял Петю, но он не находил ему объяснения. Вдруг что-то произошло и солдатики смело ринулись к новобранцам. Один, подбежав к Пете, молча ухватился за рукав его пиджака.

– Ты че?– Моршанский дернулся от неожиданности.

– Отдавай мне свое тряпье. – Потребовал незнакомец.

– Это не тряпье, – Петя осторожно высвободил рукав, – а мой костюм, который я хочу отправить домой.

– Во дает! – Непонятно к кому обращаясь, закричал солдат, – зачем тебе это старье через три года? Тогда и мода-то будет другая. И не дрейфь, я тебе свою гимнастерочку дам, хочешь?

– Нет, – Петя неожиданно для себя разозлился, – я же сказал: домой отправлю.

– Не дури, – солдат потянул пиджак за ворот, пытаясь снять его с плеч Моршанского.

– Отпусти, порвешь, – Петя закрутил головой, ища защиту и только тут понял почему солдаты осмелели – рядом не было ни одного офицера.

– Хороший клифт, – раздался с другой стороны резкий голос.

Петя повернулся и увидел стоящего рядом с ними сержанта.

– Я уже забил этот пиджачок, – первый солдат встал между Петей и сержантом, – не все же тебе салаг обдирать.

– Что? – Сержант окаменел лицом и повернулся к сопернику, – Ты как, сука, с командиром разговариваешь?

– Убери руки, – Моршанский, пользуясь случаем, освободил свой пиджак.

– А ты, паскуда, – теперь сержант повернулся к Пете, – со стариком споришь? Попадешь ко мне во взвод, я из тебя домашние булочки быстро вышибу. Из сральни выходить не будешь.

Оба солдата неожиданно отошли и Петя увидел, что к ним снова направляются офицеры.

– Дурак ты, парень, – рядом раздался незнакомый голос Моршанский оглянулся и увидел стоящего около него оборванца. Засаленные галифе заменяли на нем брюки, из которых торчали худые ноги, засунутые в рваные домашние тапочки.

– Все равно все отберут и продадут, мне брат говорил, или утянут со склада. Так лучше отдать самому, все меньше врагов.

– Становись! – Раздался командирский окрик. Все бросили в сторону голоса, и Петя увидел, что половина призывников уже полураздета, лишившись даже того тряпья, в которой они пришли в часть.