Александр Тамоников - Тени прошлого

Люди разошлись.

Табрай посмотрел в сторону мастерской. Там за чинарой стоял Муштак.

Бывший полевой командир, а ныне, по сути, глава селения, подошел к нему, встал рядом и спросил:

– Как Ламис, Анвар, Дия, Надия?

– А каково, по-твоему, им сейчас?

– Слышал, что говорил американец?

– Слышал.

– Какая наглость. Они убили и покалечили наших детей и нас же сделали виноватыми. Хотя если бы Тарек, сын Абдуллы, не выстрелил, то, может быть, ничего и не произошло бы.

– Ты заблуждаешься, Амир. Ты видел, как американцы осуществляют патрулирование? Они словно на охоту выходят. Последнее время в округе было тихо. Американцам скучно. А тут вдруг на холмах четверо мальчишек. Ты думаешь, старший патруля не разглядел в бинокль, что автомат игрушечный? Он все видел. Ружье? Это не угроза для «хамви». Солдаты все в бронежилетах и шлемах. Даже если пуля из ружья и попала бы в кого, то тот отделался бы болевым кратковременным шоком. Американцы увидели мальчишек и решили порезвиться. Пулеметчик вполне мог ограничиться предупредительной очередью. Но он стрелял на поражение. Наша жизнь для них не дороже банки кока-колы, которую они жрут тоннами. Это не солдаты, а каратели.

– Я согласен с тобой. Нас всех ждут крупные неприятности.

– Ты жалеешь о том, что высказал?

– Нет. Но, наверное, я все же погорячился. Неприятности с полицией нам не нужны.

– Нет, Амир. Неприятности, причем весьма серьезные, ждут американцев.

Табрай внимательно посмотрел на зятя и спросил:

– Ты что-то задумал?

– Да.

– Что?

– Узнаешь. Совсем скоро!

Переговорив с Табраем, Хазани пошел в мастерскую. Там сегодня стояла всего одна машина, пригнанная позавчера из Кабула. Помятым кузовом занимался Асим. Дауд сидел на старой покрышке и курил. Они слышали речи американцев, представителя правоохранительных органов Афганистана и слова Табрая, обсуждали их, но замолчали, когда вошел хозяин.

Асим оставил работу, подошел к владельцу мастерской.

– Салам, Муштак!

– Салам, братья! Работаем?

– Да какая, к шайтану, работа после того, что произошло!

Хазани кивнул, достал пачку сигарет, прикурил, с силой выдохнул дым.

– Места себе не находишь? – спросил Дауд.

Муштак взглянул на него.

Работник поднял ладони.

– Прости, глупость сказал. Просто до сих пор не могу поверить во все это.

– Веришь ты или нет, а того, что случилось, уже не изменить. Я потерял внука, а в его смерти убийцы-американцы винят нас же.

– Чему тут удивляться? – сказал Дауд. – Так всегда было. Мы виноваты только в том, что родились на этой земле. Ты шел бы домой, Муштак. Тут тебе делать нечего. Подвалит работа, так мы и вдвоем справимся. У тебя же траур.

– Домой? Спрятаться в скорлупе? Оплакивать внука, когда его убийцы жрут виски в своем форте?

– Но что поделать, Муштак?

– Я знаю, что надо делать. – Он сказал это таким тоном, что работники переглянулись.

Потом Асим тихо спросил:

– Ты решил мстить?

– Мое решение останется при мне, не обижайтесь.

– Какая может быть обида. Мы могли бы помочь.

– Помочь?

– Конечно, Муштак. Ты можешь во всем положиться на нас.

– Спасибо, если что-то потребуется, скажу вам, а теперь пойду. Не могу…

– Говорю же, места себе не находишь.

– Хоп! Работайте. Сделаете эту машину, закрывайте мастерскую. На ворота табличку повесьте, чтобы при необходимости клиенты обращались непосредственно к вам домой. Но думаю, что сегодня, возможно, и завтра никого не будет.

– Хорошо, Муштак.

Хазани весь день бродил по кишлаку, его окраинам, иногда бросал взгляд на юг, где находились те самые холмы. Страдания и боль не давали ему покоя.

Кроме этого Муштак еще и ждал. Однако сегодня американский патруль не пошел через кишлак Маргин. Он обогнул селение слева, на удалении примерно в километр. Два «хамви».

«Интересно, в этом патруле те же американцы? Хотя будь на месте тех вояк любые другие, они поступили бы точно так же», – подумал Муштак.

Вечером он взял ломик, загнутый на конце, сумку, потом через сад, виноградники и арык направился к северной роще. Муштак обошел ее, встал на полянке у молодых платанов и осмотрелся.

Темнело быстро, но округа была еще видна. Рядом никого. Все же его не отпускало чувство, что за ним кто-то смотрит.

Муштак углубился в рощу, укрылся за деревом, стал смотреть и слушать. Тишина. Наверное, показалось.

Стемнело. Он вернулся на поляну, присел, раздвинул траву и нащупал нору в земле. Вроде обычная дырка, проделанная сусликом. Но это было не так.