Николай Стариков - Громовые степи

Клавдия Сергеевна не дождалась конца рабочего дня. Запыхавшись, вбежала в комнату.

— Шлюха! Шалашовка! — Схватила веник, замахнулась на дочь.

— Мама, ты чего?

— Потаскуха!

Зина заплакала. Не сдержала слез и мать.

— Чтобы этого шестипудового жеребца в нашем доме больше не было! Что скажешь Сергею, дура?!

— Не знаю. Он меня любит.

— Предателей не любят. Их ненавидят. Растет дочка — радовались с отцом. Физическая близость с мужчиной — это зачаток новой жизни, святое для женщины. А ты что? Ради чего все это?

Зина проплакала всю ночь напролет. Мать больше не промолвила ни слова. А это было еще больнее. «Уж лучше бы она что угодно говорила, но не молчала».

Наутро в подавленном состоянии, не завтракая, она ушла на работу. А тут письмо от Сергея! Зина обрадовалась, поглаживала треугольничек рукою, но прочитать не решалась.

«Зинка, Зинка, Зинка, — писал Сергей, — очень рад, что могу тебе написать, последнее время было не до этого. Соскучился до невозможности. Часто вижу тебя во сне. Всегда ты такая светлая, лучезарная…»

В конце он сделал приписку: ему кажется, будто они должны в скором времени встретиться, хотя совершенно не представляет как.

Письмо подняло настроение, но приписка о возможной скорой встрече больно кольнула в сердце.

Послания от Сергея стали приходить чаще. Последний раз он написал, что его направляют на краткосрочные курсы младших лейтенантов в Ростов-на-Дону. Зина отвечала однообразно, не знала, о чем писать. Не скажешь ведь о косых взглядах знакомых, о словах матери, об Иване Степановиче, только и остается — о работе, но и там ничего интересного, одно и то же: включай да выключай штекеры. С душевной болью она понимала: надо все-таки написать о себе правду. Притворяться становилось все тягостнее.

Вскоре почтальон принес треугольник из Ростова. Сергей сообщал, что начались регулярные занятия на курсах но восемь часов в день, да еще самоподготовка три часа, описывал свое житье-бытье. В его письмах нередко оказывались зачеркнутыми чернилами целые строчки. Иногда удавалось их прочитать. В таких строчках говорилось, что их занятия нередко прерываются, когда приходится участвовать в операциях по уничтожению диверсионных групп, вместе с жителями города ликвидировать последствия налетов авиации противника.

Иван Степанович появлялся иногда во время ночного дежурства. Зине не хотелось, чтобы он приходил. Но одной тоже скучно. Правда, последнее время Иван Степанович мало говорил, больше молчал, отзывал за аппаратную стенку, от окна подальше, обнимал, прижимал до хруста в позвоночнике слабевшее тело, поглаживал руками грудь. Но сказать, чтобы ушел, ей было почему-то неудобно.

Встретила Зина как-то сестру Сергея около магазина, стала рассказывать о письмах. Но Лида даже не дослушала до конца, повернулась и ушла, не проронив ни слова.

Осуждающие взгляды стала вскоре чувствовать на себе и Клавдия Сергеевна. Многие, кто еще до недавнего времени обращался с различными просьбами, за советами, с кем можно было поделиться своими радостями и невзгодами, теперь отводили глаза в сторону, спешили побыстрее пройти мимо.

Сегодня Клавдия Сергеевна с горем пополам дождалась конца дежурства. Не шла работа, все валилось из рук. Хотелось побыть одной, подумать, как жить дальше. Прямо-таки по сердцу прошелся разговор с главврачом. Еще утром он позвал ее к себе в кабинет и рассказал, что на бюро райкома партии от него и директора школы в резкой форме потребовали поднять в коллективах моральный дух сотрудников. Главврачу намекнули, что в дом к его подчиненной наведывается учитель, Иван Степанович. Народ никак не разберется, к кому он шастает. Выходит на рассвете, а кто в это время дома, дочь или мать, неизвестно. Коллега сказал, что понимает абсурдность слухов, но счел необходимым предупредить о реакции секретаря райкома.

— Не хотелось бы этого, — после некоторого раздумья закончил главврач, — но вам, быть может, лучше уехать из Батурино. У меня в Михайловском райздравотделе брат работает, он может помочь с переводом. Подумайте и скажите ваше мнение на этот счет. Хорошие врачи везде нужны. С военкоматом уладим. В Батурино на днях приехали двое эвакуированных врачей из Белоруссии, они вас заменят.

Клавдия Сергеевна не стала скрывать от дочери этот разговор. Она уже не корила Зинаиду — что толку. В голову не приходило покинуть насиженное место во время войны, привыкла к Батурино. Семья жила в одной половине райисполкомовского дома, в центре, на виду. Приехала Клавдия Сергеевна из Средней Ахтубы, куда была направлена по распределению после окончания Сталинградского медицинского института и где вышла замуж. «А теперь уезжать. Что скажет Петр, что подумают люди? Зинка, Зинка, дура ты дура…»