Николай Стариков - Офицер особого назначения

Зина протянула ему руку, попыталась улыбнуться, но слезы вновь наполнили глаза.

— Сережа, милый, — справившись со спазмой в горле и глядя ему в глаза, слабым голосом сказала Зина. — Прости ты меня ради бога за все, за все, за все…

Она вытерла платком слезы, но, вопреки желанию, они вновь наполнили красивые глаза.

— Я знаю, сколько причинила тебе душевной боли… Но в сердце зла не имела. Ты был в нем постоянно. Оно было всегда с тобою.

И гут майор Бодров четко и ясно сформулировал конечную цель своего приезда в эту комнатку, к лежавшим перед ним двум существам. Он приехал облегчить постоянно давящую душевную тяжесть, за этими со слезами принесенными извинениями, едва заметной улыбкой маленького человечка. Все остальное осталось за порогом. Еще час назад хотелось высказать Зине много нелицеприятных слов. Сейчас они растаяли, как июньский туман в лучах появившегося солнца.

Сергей взял Зину за руку. Она была холодной, влажной, безвольной.

— Сильно болит? — указал он кивком на ее голову.

— Свет белый не мил. Ни днем ни ночью нет покоя. Стоит Димке запищать, она начинает разламываться до тошноты.

— Ты его уже назвала?

— В честь твоего любимого дедушки. Ты мне однажды говорил о нем. Мне хотелось сделать тебе приятное. Документы мама уже оформила. Так что Димка уже гражданин СССР.

— А фамилия у Дмитрия какая?

— Бодров.

Сергей откашлялся, спазмы в горле перехватили дыханье, на глазах навернулись слезы.

— За это спасибо, — сказал он.

Запищал Дмитрий Бодров. Сергей вместе с подушкой перенес его на другую кровать, распеленал, положил на сухую байковую пеленку, неумело завернул и улыбнулся довольный. Улыбнулась и Зина, наблюдавшая за молодым отцом.

Вошел Николай Дмитриевич. Сергей приподнял подушку с сыном, представил:

— Бодров Дмитрий Сергеевич!

Непрошеные слезы навернулись на глаза новоявленного деда. Он взял подушку, поднял к лицу и поцеловал ребенка в широкий лоб. Посмотрел внимательно в личико.

— Наш! — сказал Николай Дмитриевич.

Глянул на Зину, покачал головой.

— Ты не очень изменилась, но лицо бледное. Вон ведь как обернулось дело. Но будем надеяться на лучшее. Мать обещает поставить тебя на ноги.

Зина слабо улыбнулась. Клавдия Сергеевна поправила подушку в головах дочери, приподняв ее повыше.

— Дочка! — сказала Клавдия Сергеевна. — Мы посоветовались с Сережей и его отцом, у нас есть единое мнение: Димке надо ехать в Батурино к бабушке Анне Михайловне. Поживет у них, а что дальше — жизнь подскажет.

Зина заплакала. Посмотрела сквозь слезы на Сергея.

— Так будет лучше для тебя, для него и для всех нас, — ответил он на ее немой вопрос.

— Уж больно он маленький…

— Пару часов потерпит, — ответил дед, — за это время мы будем в Батурино. К тому же мужчина он все-таки. А с бабушкой, тетей Лидой, дядей Вадимом Димка найдет общий язык быстро.

— Дай мне Диму, — обратилась Зина к Сергею.

Он положил спящего ребенка рядом с матерью поверх одеяла. Зина повернулась к Димке, поцеловала, уткнулась мокрым лицом в щеку сына, прижала к себе его головку. Навернулись слезы у стоявших возле кровати людей.

Начались сборы в путь-дорогу. Дитя малое, а имущества его набралось большой узел. Пока дедушка с бабушкой готовились к отъезду, Зина сказала Сергею:

— Посиди со мною немного. Встретимся ли еще?

Она взяла его руку, прижала к щеке. Помолчала.

— Встретимся, — заверил Сергей. — Завтра на обратном пути заедем на минутку. Расскажу, как встретили Димку дома, как вел себя в дороге. Пеленок нам хватит на дорогу, а там пусть бабушка заботится.

— Что обо мне подумает Анна Михайловна?!

— Мама у меня хорошая, — ответил Сергей, — ничего дурного о тебе она не скажет.

— Я знаю. Потому сразу согласилась, чтобы Димка к ней поехал. Хотя хлопот им всем прибавится.

— Мне пора! Путь неблизкий.

Сергей поцеловал Зину, отошел к двери, обернулся.

— Ты правда завтра заедешь? — спросила она.

— Я свои обещания выполняю.

Коротко кивнул головой, круто повернулся и вышел.

Возле автомашины Клавдия Сергеевна поцеловала внука, на вытянутых руках как бы преподнесла, передала ребенка отцу.

Сергей тоже на вытянутых руках принял сына, прижал к груди. Посмотрел Клавдии Сергеевне в глаза.

— Так уж на самом деле худо?

— Будем надеяться. Душа у нее больная в первую очередь. После твоего визита должно наступить улучшение. Хочу этому верить. Сообщать о себе будешь?