Николай Стариков - Офицер особого назначения

Когда толпы людей молнией облетела весть, что рынок окружен сплошной цепью красноармейцев войск НКВД.

Сатана лишился дара речи. Сергей не видел его таким испуганным: сникшим, с потухшим лицом, блуждавшим взглядом.

— Да будет вам, — успокаивала Егора Елизавета, — сколько этих проверок пережили, не счесть!

— То были проверки патрулей, выборочные, поверхностные, а теперь сплошная, не проскочишь, — резонно ответил руководитель «Гидры».

Забеспокоилась и Елизавета. Уж если ее ненаглядная «опора» пошатнулась, значит, действительно опасность грозит реальная. Она лихорадочно начала рассовывать не бог весть какую выручку по тайным карманам, в недоступные для чужих мужских рук места, даже укрытые от глаз щели в прилавке не обошла вниманием.

— Что-то надо предпринять? — с дрожью в голосе обратился Сатана к Сергею. — Дело нешуточное.

— Пойдем на КПП, предъявим документы, потом направимся домой.

— Меня сразу же задержат.

— Будешь вот так дрожать, непременно задержат. Человека видно по поведению, кто он такой. Если идти на проверку смело и нахально, никто тебя не задержит. Возьми себя в руки.

— Хорошо так говорить, если паспорт настоящий. Если же подделка, холодок по спине всегда бегает, когда идет проверка.

— Ты говорил о каких-то связях. Давно заменил бы на настоящий. Дело это не сложное.

— Там не меняют, — ответил Сатана.

Подошли Иван с Виктором, затем Роман с Юрием. Спокойный и уверенный вид «подельников» благоприятно сказался на поведении Егора. Он приободрился, подтянулся. В это время раздались автоматные очереди со стороны туалетов.

— Идиоты! — прореагировал Сатана на стрельбу. — Надо обязательно влипнуть по самую макушку.

Переглянулись Роман с Юрием. Едва разнеслась весть о появлении военных вокруг рынка, мужчины-торговцы побросали на попечение женщин непроданные товары и вместе с Блондином группой удалились в сторону груды металлолома.

— У всех документы надежные? — спросил Зверь у подошедших. — Проверка предстоит серьезная.

— Вроде бы, — за всех ответил Виктор.

— Пойдем на проверку вместе, — распорядился за Сатану Сергей. — В общей куче Егор окажется менее заметным. Глядишь, и проскочим.

Проскочить не удалось. На КПП старшина долго вертел в руках паспорт вспотевшего Егора Ткачева, сверяя фотографию с оригиналом, затем передал документ сержанту. Тот положил паспорт в папку, кивнул двум автоматчикам, и те увели Сатану на фильтрационный пункт, который находился в здании школы в сотне метров от КПП. Сергей проследовал за задержанным. Предстоял нежелательный разговор с руководителем операции об освобождении задержанного Сатаны.

Возле школьного крыльца стояли шестеро автоматчиков охраны. Ланцов попросил старшего группы вызвать руководителя операции. Тот ушел, а через несколько минут тот же сержант пригласил Сергея вовнутрь здания и следовать за ним. Прошли по длинному гулкому школьному коридору в классную комнату со сдвинутыми в угол партами. Сопровождающий вышел.

Через минуту-другую дверь широко распахнулась и в проеме показался Шведов. Расцеловались. С радостью глядели друг на друга.

— Я посмотрел в окно на того, кто пожелал меня видеть, — улыбаясь, рассказывал Анатолий. — Смотрю — незнакомец с куцей бородой и редкими усами, в гражданском пиджаке, кепке со смятым козырьком. С трудом, больше по комплекции узнал тебя. Богатым будешь!

— Я знаю, что не имел права с тобою встречаться по соображениям конспирации. Но обстоятельства вынудили. Можно обратиться к Кавригину, но это нежелательно.

Не вдаваясь в подробности, Сергей ввел друга в курс дела с задержанием Сатаны.

— Придется теперь объясняться с ним, каким образом удалось его освободить.

— У тебя есть какая-либо ценная вещь, известная подопечному? — спросил Анатолий.

— Есть позолоченные швейцарские часы, его подарок за успешную ликвидацию особо опасной для него свидетельницы.

— Ты ее на самом деле ликвидировал? — спросил Шведов, укоризненно посмотрев на друга.

— Удачно имитировал расстрел.

— Часы давай. Передам от твоему имени отцу. А Сатане скажешь, отдал за его освобождение. Век помнить будет.

— Как отец? Жив, здоров?

— Идем покажу!

— Нельзя мне этого делать. Я ведь — это не я, а другой, и фамилия у меня иная. А отец не сдержится.

— Мы из окна посмотрим.

Николай Дмитриевич возился в ящике с запасными инструментами и принадлежностями. Его «студебекер» стоял под окном. Сергей смотрел на отца с навернувшимися слезами, не имея права переступать невидимую преграду. Но вот отец словно почувствовал взгляд, обернулся к окну. Сын уловил это движение чуть раньше, отступил на шаг внутрь комнаты, и Николай Дмитриевич увидел в окне лишь своего командира.