Александр Чагай - Каро-Кари

«Резвится негодник. Но если кому-то показать эту чушь, Шантарскому в посольстве не работать. И вообще в нашей службе. Хотя, в какое-нибудь посольство, может, его еще и возьмут. Квалифицированным рабочим. Дежурным комендантом. Дворником. Впрочем, дворники в загранпредставительствах по штатному расписанию не положены. Но каков Логия! Могучий талант пропадает. Не Кортасар, конечно, и даже не Пильняк. Не антироман. Не авангард. Скорее, тяготеет к классическому стилю».

Ксан перевернул еще страничку отчета. «Рука Талиты скользнула по волосам Тревелера… Их ноги тесно сплелись…»

Ксан вспомнил один из рассказов Аркадия Аверченко. Главный герой, автор порнографических произведений в каждом из них выводил одних и тех же персонажей, Гремина и Лидию. Делал он это примерно с той же изобретательностью, с какой Марат описывал Тревелера и Талиту. «При свете лампочки была видна полная волнующаяся грудь Лидии и ее упругие бедра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал ее к груди, и все заверте…»

– Чертов бред! – выругался Ксан и закрыл папку.

Но последствия у этого бреда могли быть самые плачевные, он отдавал себе в этом отчет. Было необходимо поговорить с Шантарским. Ксан несколько раз звонил ему, однако безрезультатно. Мобильный был отключен. Был уже вечер, и накануне отъезда в Пешавар Леонид, судя по всему, захотел отдохнуть. Вполне возможно, что не один, а в компании с «Талитой».

«Мальчишка, щенок», – злился Ксан, но что он мог поделать? Докладывать Старых? О чем? О любовной связи его сотрудника с чеченкой? Резидент, ясен пень, будет не в восторге. Станет разбираться, но только после возвращения из Пешавара. Что-то подсказывало Ксану, что лучше бы не ездить в этот проблемный город на пакистанском северо-западе. Уж слишком много всего накрутилось вокруг этой поездки. Загадочное убийство в дипломатическом анклаве, предупреждение Идриса, Шабир Шах, Файаз Амин, а теперь еще непонятная и совершенно невероятная связка Шантарский-Хамилла. Однако весомых аргументов по-прежнему не было. Ну, поделится Ксан с Алексеем Семеновичем своими опасениями, скажет, что Хамилла внушает ему подозрения… Ну и что? На одной интуиции далеко не уедешь. Пока отношения Шантарского и чеченки – большая загадка, а с одними загадками к начальству не пожалуешь. Конечно, резидент и сам предлагал перенести мероприятие в Исламабад, но как убедить в этом посла?

Времени до отъезда почти не оставалось, они с Леонидом собрались стартовать следующим утром ни свет ни заря. Придется говорить в дороге, в Пешаваре, хотя там и без того хлопот будет полон рот. И как начать разговор? Не мог же Ксан сказать другу, что он организовал за ним слежку. Допустим, не за ним, а за Хамиллой и Идрисом, а Шантарский «вклинился» по ходу дела. Но Леонид может и не поверить. Он нервный, вспыльчивый, запросто не поверит. И дружба пойдет под откос. Такое не забывается и не прощается. Нет, все-таки надо что-то придумать, найти предлог…

Придумать Ксану так ничего и не удалось, предлог нашелся сам.

В половине шестого утра Ксан заехал в посольство проверить почту, забрать газеты. Работа за рубежом приучала постоянно быть в курсе всех новостей. Шантарский еще не прибыл. Они договорились, что поедут на машине Леонида, а «паджеро» оставят в посольстве.

Ксан прошел в предбанник административного корпуса, где находились «дежурка» и специальное помещение для почты. Стеллаж во всю стену с выдвижными ящичками для каждого сотрудника. Дежурный комендант – это входило в его обязанности – как раз раскладывал прессу, письма и приглашения на приемы.

– Гони мою макулатуру! – задорно выкрикнул Ксан. – В дороге почитаю. Шантарскому тоже возьму.

Комендант передал Ксану кипу газет и два приглашения в конвертах из плотной бумаги. Приглашения – это всегда любопытно. Их количество и характер свидетельствуют об уровне активности дипломата. Ксан и Леонид ходили на приемы и в гости чаще других. Их звали к себе люди, становившиеся ценными источниками информации.

Выйдя из административного корпуса, Ксан увидел, что «прадо» Шантарского уже паркуется и направился к нему. Еще не доходя до машины, открыл один из конвертов. «Идрис и Хамилла Дуррани приглашают мистера Ксана Ремезова на дружескую встречу…» «Вот те на», – пробормотал Ксан и открыл второй конверт. Точно такое же приглашение, но адресованное Шантарскому.

Ксан сел в машину, коротко бросил: «Поехали». Мысли крутились в голове, как рой потревоженных пчел. С какой стати Шантарского приглашают в дом, от которого ему было отказано всего-то пару недель назад? Возможно, недоразумение, допустим, секретарь Идриса взял старый, не исправленный список гостей. Но едва ли. Скорее всего, Хамилла, изменив отношение к русскому плейбою, повлияла на отношение к нему мужа. И что? Шантарского официально возводят в ранг «друга семьи»?