Богдан Сушинский: Черные комиссары

– В том-то и дело, что только «сейчас»? Но даже теперь сомневаюсь, что действительно понимаешь… какая это опасность, – и начал шифроваться полковник.

– И каковыми должны быть мои дальнейшие действия?

– Самыми конкретными и логическими. Отличившихся бойцов – обязательно отметь; а пленного переправляй на наш берег. Причем теперь уже – обязательно переправь таким образом, чтобы ни волосок с головы. Кстати, ты его основательно допросил по всем интересующим нас вопросам?

– Он и не замыкался, поскольку очень уж хочет жить.

– А что в этом странного, что он хочет жить? Другое дело, радуемся ли мы тому, что такие, как он, все еще живут?

«Так, может, все-таки прикончить его прямо здесь, на плацдарме, и дело с концом?!», – чуть было не вырвалось у комбата, и лишь в последнее мгновение он сумел сдержаться. Вновь вспомнив о посторонних ушах. А вслух произнес:

– Хорошо, сегодня же, со всеми возможными предосторожностями, переправлю на левый берег.

– Не сегодня, а завтра. Причем под охраной своих, исключительно надежных десантников, которые из рук в руки обязаны передать пленного людям, готовым принять его от моего имени. Только от моего имени, – жестко уточнил полковник. – Это принципиально важно.

Пленный по-прежнему ждал своей участи под навесом, у землянки. Уловив озабоченность комбата, он терпеливо выждал, когда тот заговорит, не зря же капитан велел часовому отойти, значит, было о чем поговорить наедине.

– Итак, вы доложили о моем появлении на плацдарме полковнику Бекетову, – поднялся перед ним фон Фрайт, – если только я не искажаю его фамилию.

– Не искажаете, – подтвердил комбат, усаживаясь прямо на стол и по-мальчишески свешивая ноги.

– Напрасно вы это сделали, поскольку тем самым дали нашим отношениям официальный ход. Да к тому же поставили в сложное положение полковника, лично руководившего операцией «Контрабандист» и пребывавшего с баронессой в очень тесных и далеко не в служебных отношениях, которые дама тщательно скрывала от вас, своего официального любовника.

– Валерия что, и по этому поводу тоже изощрялась? – мрачно спросил Гродов, едва сдерживаясь от того, чтобы съездить обер-лейтенанту СС по физиономии.

– Причем не столько из-за желания похвастаться своими связями с русскими офицерами, сколько в интересах разведки, – артистическая пауза, которую выдержал после этих слов фон Фрайт, понадобилась ему только для того, чтобы садистски понаблюдать за реакцией капитана. – И напрасно вы, то есть лично вы и полковник, не опасаетесь того, что я попаду на тот берег. Ведь может случиться так, что меня вырвут из рук Бекетова и тогда…

– Ты, СС, лучше молись, чтобы тебе дано было добраться до того берега, – процедил Гродов. – Потому как не каждому сие дано.

…На следующее утро Владыка и Малюта доставили барона фон Фрайта в измаильский порт и передали офицеру контрразведки, присланному Бекетовым. Доклад старшего лейтенанта о его особом рейсе капитан выслушал с отсутствующим видом, давая понять, что дальнейшее бытие этого пленника его не интересует. Однако он лукавил: пока фон Фрайт был жив, он не мог не интересовать Гродова, как не могла не интересовать его и судьба баронессы Валерии. Вот почему после полудня он не удержался, позвонил всезнающему и всемогущему адъютанту командующего и попросил выяснить судьбу пленного эсэсовца.

– А что тут выяснять? – небрежно отмахнулся старший лейтенант. – Час назад он уже был на берегу моря, в районе лимана Сасык, где его передали на сторожевой катер самому полковнику Бекетову как важную птицу. Закоренелый факт.

Три последующих дня прошли в артиллерийских налетах и дуэлях. Лишь дважды румыны поднимались в атаку, но всякий раз попытка прорваться на мыс осуществлялась на одном из участков, и вот тут-то срабатывала тактика летучих групп «стрелков» и «гренадеров», суть замысла которой противник, очевидно, так и не разгадал.

Перед выводом в устье отряда вспомогательных судов, начальник штаба флотилии сообщил, что перебрасывает на мыс подкрепление из шестерых краснофлотцев и четырнадцати бойцов портового ополчения, дескать, «чем можем, ибо не от скупости, но от бедности…». Гродов поблагодарил за помощь, однако порядок переброски подкрепления тут же откорректировал. Прибытие новых десантников он попросил произвести под вечер, предварив ее сильным артналетом на восточный фланг противника. А когда пополнение прибыло, комендант не стал высаживать его на берег, а, подсадив на каждый из трех бронекатеров по два морских пехотинца, приказал этому отряду десантироваться на берегу восточной бухты, уже за окопами противника.