Богдан Сушинский - Черные комиссары

– Кроме вас, в роте еще есть офицеры?

– Два.

– Одному из них прикажите взять двадцать бойцов и быстро прочесать мыс, осмотрев все закутки, все заросли. Всех, кто не сдался, истреблять. На обратном пути они должна собрать трофеи. Всех раненых десантников снести сюда, на хутор, вон под тот камышовый навес. Сегодня же попытаемся переправить их на тот берег.

– А раненых румын?

Гродов на несколько мгновений задумался, но тут же принял решение:

– Тех, у кого есть шанс выжить, тоже доставить сюда. Что же касается безнадежных… Ни один закон войны, со времен рыцарских походов, удара меча или выстрела милосердия пока еще не отменял. Вопросы есть?

– Никак нет.

– «Никак нет, товарищ капитан», – напомнил ему уставную форму ответа Гродов и тут же вежливо пригрозил: – Дисциплина на плацдарме должна быть жесткой, иначе долго мы здесь не продержимся. И пусть только кто-либо попробует хоть в чем-то мне или вам не подчиниться.

– Дык, ведь никто ж и не думал не подчиняться, товарищ комбат, – появился из ближайшей рощи старший лейтенант Владыка. Он оказался слегка раненным в ногу, однако небрежная повязка была наложена прямо поверх штанины.

– Вы как здесь оказались?! – изумился Гродов. – Что, прибыло подкрепление?

– Дык, считайте, капитан, что уже прибыло.

– Конкретнее?

– В батальоне я оставил вместо себя старшего лейтенанта Кощеева. Не волнуйтесь, парень он толковый и насквозь нашенский…

– Я спрашиваю: как оказались здесь именно вы? – прервал его Гродов. – Где подкрепление? Сколько бойцов прибыло вместе с вами?

– Подкрепления, того, настоящего, пока что нет. Я же прибыл на мыс вслед за вашим отрядом, вместе с шестью десантниками, – оглянулся он на свою выдвигающуюся из зарослей группу морских пехотинцев, – на попутном бронекатере, уговорив его командира, как своего знакомого.

– Все-таки прав был полковник Матвеев, – сквозь сжатые, оскаленные зубы процедил Гродов, – все, что происходит в этом войске, сплошная штабная дикость.

– Дык, то, большое, подкрепление еще когда придет? – убеждал его Владыка, произнося каждое слово с каким-то неподражаемым, только ему присущим, украинским говором-акцентом. – А эти, хлопцы мои, которые, считай, лучшие из лучших, – уже здесь. Вот они. Как видите, ни одного из них пока что не потерял, хотя успели побывать в трех стычках, причем с теми бродягами, которые остались у вас в тылу и могли натворить беды.

– За невыполнение приказа объявляю вам, старший лейтенант, взыскание. А за то, что занялись прочесыванием плацдарма, и при этом не потеряли своих бойцов – благодарность.

– Дык, я ж завсегда стараюсь, товарищ комбат.

– Рано ухмыляешься, Владыка, – тут же перешел капитан на «ты». – Линия перемирия с агрессором у нас пока что определилась вон по этому проливчику, – указал он на небольшую дамбу, вдоль которой, отрывая окопчики, занимали оборону десантники. – Так вот, бери своих штатных разгильдяев, добавь к ним еще четверых десантников по своему усмотрению и проведи разведку по ту сторону линии. На глубину до двух километров.

– Дык, уже иду.

– А заодно и прочешешь окрестности. Наши бойцы будут предупреждены, что вы там бродите, чтобы свои же не перестреляли.

– Считайте, что я уже по ту сторону линии перемирия – благодушно развел руками Владыка. – Потому как слово командира – как гривенник на похмелье.

– Стоп, так ведь ты же ранен!

– Штык румынский отбивал, – объяснил кто-то из партизанской шестерки великана. – А румын – возьми и споткнись. Кстати, было это возле хижины, у которой наш радист работал. Считайте, что его и двух бойцов охраны мы спасли от группы откуда-то повыползавших румын, которые чуть было не захватили рацию, а заодно, освободили бы и всех пленных.

– Ну, ты и баснописец, Цегленко… – поморщился старший лейтенант. – Что ты там раскудахтался: «…Захватили бы рацию, освободили бы пленных»? Наших там трое было, и все – один в один. А рана моя – мизерная, слова лишнего не стоит, – скромно заключил Владыка, подчеркивая, что никакого особого внимания этой истории с радистом не придает. – Дык, значится, еще побегаем и, может, даже пожеребцуем.

– Стоп, где сейчас этот радист? – насторожился Гродов. – Вы что, не взяли его с собой?

– Там он остался, у хижины, у которой мы его встретили, – ответил Владыка.

– Вы трое, – указал Гродов на «баснописца» и стоявших рядом с ним краснофлотцев, – отправляйтесь к хижине. – Двое остаются там, вплоть до высадки подкрепления, создавая, таким образом, постоянный опорно-наблюдательный пункт. Кощеев, в вашей роте, кажется, были телефонисты?