Олег Кондратьев - Тайный груз

Владимир Викторович откинулся на спинку стула, повертел в пальцах бокал, но не стал пить, а вопросительно посмотрел на Талеева.

– А чего вы от меня ждете? Я не силен в химии или в физике. Заранее не готовился обсуждать что-то подобное. А тут как обухом по голове. Так что, Владимир Викторович, лучше выкладывайте все без утайки, а потом уж «будем смотреть». Ведь есть еще что-то?

– Да совсем немного, так, уточнения, чтобы тебе на чтение бумаг меньше времени тратить. Кобальт идеален: он дешев, его радиационное воздействие достаточно сильно и продолжительно, даже нарастает со временем, потому что период полураспада – 5,26 лет! Цинк нуждается в предварительном обогащении, его период – 244 дня, и вначале он даже более радиоактивен, чем кобальт, а золото… оно, как я говорил, распадается наполовину уже через 64 часа. И оказывается очень радиоактивно!

– Так-так, кое-что до меня уже доходит. Меняя исходный материал, можно варьировать и степень облучения, и его сроки. А это для немцев имело тогда первостепенное значение. Не нужен им кобальт с его отложенным на годы сроком воздействия, а вот золото – то, что надо. Чик и…

– Гера, а ты заметил, что сам как-то подсознательно согласился со второй версией? У тебя не вызвал бурного отрицания факт получения образца такой бомбы фашистами в сороковых годах.

Теперь встал с кресла Талеев и сделал несколько больших шагов по кабинету, разминая ноги и собираясь с мыслями. Потом остановился за спиной Помощника.

– Не отрицаю. Вот мое видение ситуации: каким-то образом в руки совершенно постороннего человека – Симакова – попали секретные разработки ученых нацистской Германии. Это готовая «продукция» или документация на ее получение. В первом случае не исключается наличие и кобальта, и цинка, и черт знает чего еще, что он или не нашел, или не привез с собой, или это у него отобрали перед смертью. Во втором… Думаю, он вряд ли разобрался бы самостоятельно в технической документации на иностранном языке и сумел оценить ее значение. Хотя есть еще и третий вариант. Немцы прятали сокровища, ну там драгоценности, произведения искусств и вместе с ними то, что нас так заинтересовало. Тогда Симаков думал лишь о сбыте материальных ценностей, а на «сопутствующие товары» не обратил никакого внимания. Вопрос: а как прореагировали покупатели?

– Великолепный вопрос! Особенно учитывая, что ни кто они, ни где, мы не имеем ни малейшего представления.

– Поэтому расследование надо проводить параллельно в двух местах: на Шпицбергене и в Мурманске. Результаты каждого из них безусловно необходимы, но поодиночке недостаточны.

– Фу, Гера, мне уже трудно оперировать такими философско-математическими формулами. Просто ты возьмешь на себя Шпицберген и окрестности, а в Мурманске поработают двое твоих штатных сотрудников.

– А вы, господин Помощник, впервые за столько лет нарушаете свой же принцип абсолютного невмешательства в сам процесс решения Командой поставленной задачи!

– Ох, Талеев! Да если бы я мог сформулировать эту задачу! Ведь может оказаться, что дело выеденного яйца не стоит. Потому и впервые конкретизирую. Считай, что я просто предлагаю тебе отпуск-командировку на живописные острова с целью создания видового фильма о тамошних красотах. По-моему, отличный предлог для островных властей.

Журналист кивнул и категорически заявил:

– Я буду настаивать, чтобы в Мурманске работали…

– Знаю-знаю, – перебил Владимир Викторович, – конечно, Анатолий и Вадим. Угадал?

Талеев только развел руками.

– А еще с тобой на Шпицберген поедет оператор. Для пущего правдоподобия, для помощи какой, подать-принести, для связи, если потребуется. Ну, и вообще «фильму сымать»!

– Владимир Викторович, у меня нет настолько хорошо знакомых операторов.

– Но ведь при определенной подготовке можно сделать из знакомого оператора?

– Та-а-к, раскрывайтесь до конца, что-то сердце мне вещует…

– Просто одному из твоих штатников предложили пройти ускоренные курсы операторского искусства. Пока ты на Давосских курортах со всякими Сноу, Симами и Верами отрывался.

– Ага! Теперь я подозреваю, что это даже не сотрудник, а сотрудница.

– Ну разве скроешь что-нибудь от такого прозорливого «шефа»? Действительно, это Галина Алексеева.

– Гюльчатай… Мы с ней не виделись со времени операции в Иране. Все недосуг. Работа, знаете ли.

– А вот теперь работа и поставит вас лицом к лицу. И мне будет значительно спокойней, чем какой-то супермен-спецназовец со стороны.