Михаил Нестеров - Имя твое – номер

– Будешь?

Романов отказался. Он собирался еще раз продемонстрировать отказ, чтобы до конца выяснить настрой Гриневича, как далеко он может зайти в этом деле. У Кости для этого шага было припасено обычное разумное объяснение: деньги. Чем больше будет объясняться Гриневич, тем больше шансов появится у Романова увеличить ставку. Он уже определил ее, и она вертелась у него на языке. В какой-то момент он поймал себя на странной мысли: он лишь агент наемного убийцы, а сам киллер в это время нежится в обществе красивой женщины возле роскошного бассейна с пресной водой, ждет от агента сообщений.

Он нашел единственное объяснение этому утреннему "бреду": у него было хорошее настроение. Он неплохо поработал вчера, сделал важные наметки.

– Как отдохнул? – спросил Гриневич.

– Неплохо. – Романов выглядел бодрым, источал аромат дорого одеколона, одежда на нем была выглажена. Все эти услуги он получил в одном из платных туалетов в центре города. – Меня приютила одна женщина. Я не люблю гостиницы.

– Да, я знаю.

"Если он говорит про Марибель, то он у нее не был", – Гриневич снова ответил гостю кривой улыбкой. Он рано утром получил доклад от лейтенанта Мартинеса: к Марибель никто не приходил, ночевала она одна, не считая собаки и попугая. Он имел все основания вообще не улыбаться. Это утро приносило одни разочарования. В апартаментах "Аликанте" ночью произошел взрыв газа, погиб Андрей Розовский. Если честно, Гриневич в этом деле не рассчитывал на его помощь, так – принеси, убери, свободен. И все же пристальный, полный подозрения взгляд коснулся бодрого лица Романова. Он мог пообщаться с Розовским и получить от него контакты главы "Артики", затем инсценировать несчастный случай. Только он не знает, где остановился Розовский. Искать его с той позиции, что сам Гриневич снимает дом, и именно в этом городе, бессмысленно. "Господи, о чем я говорю, – едва не простонал Гриневич, – ведь Романов и Розовский незнакомы, не знают друг друга в лицо".

– Ты все хорошо обдумал? – наконец приступил к делу Гриневич, опрокидывая третий в это утро стаканчик текилы.

– Да, Алексей Викторович.

– И?..

– Если я начну раскачиваться, вам ведь это не понравится.

– Сколько времени у тебя уйдет на раскачку?

– Вчера я говорил вам: я уже не тот человек. У меня долгое время не было практики.

– Значит, тебе в кайф прятаться от закона в каком-то вшивом отеле? Под крышей флотской разведки? Вчера ты наводил справки, кто владелец этого дома, и получил ответ. Люди генерала Фали за этим забором, сидят в своих машинах, ждут моего звонка. Мне откровенно жаль, что я перешел на угрозы. Я надеялся решить наши дела мирно, с обоюдной выгодой. Я даю тебе последний шанс, Костя: назови сумму, за которую ты уберешь Курбатова, или я назову сумму другому человеку. Сделай выбор.

Он говорил с человеком, выбор которого читался на его спокойном лице. Понимал, что только снайпер мог спасти его сейчас.

– Теперь я знаю, почему вы окопались в этом поместье, – Романов развел руки в стороны. – У меня к вам два вопроса. Когда вы выходите на улицу, люди провожают вас улюлюканьем? И второй вопрос: как давно это длится?

Гриневич встал из-за стола, обошел его, стал позади Романов и, положив руки ему на плечи, слегка сжал.

– Извини. Я погорячился. Но не думай, что мои угрозы пустые, что те, кто угрожают, не опасны. Я еще способен выплюнуть смертельную дозу яда. Теперь ты должен понимать, в какое дерьмо я угодил. Никогда не представлял, что скажу тебе следующее: "Костя, ты моя последняя надежда".

Гриневич вернулся на место и возобновил разговор.

– Теперь вернуть наши деловые отношения может только твое согласие. Подумай.

Отнюдь не машинально Романов отметил в очередной раз: эти слова, этот тон не в характере Гриневича. Когда он сорвался, то стал прежним. Неужели он до сих пор ведет какую-то игру?

Романов взял непроизвольную паузу. Налив текилы, он выпил стаканчик одним глотком, прикурил сигарету. Он внял совету Гриневича подумать, но размышлял о другом. Он подумал о том, что Гриневич построил беседу тактически грамотно, разбив ее на две части...

Мысли Гриневича и Романова текли параллельными курсами. Гриневич был уверен в том, что Романов сразу не скажет "да". Он подстегнул Костю иным кнутом, перейдя на угрозы, но Костя к этому времени уже знал основных клиентов Гриневича, замазанных в криминале. И это был его главный козырь.

– Скорее всего, я возьмусь за работу. Десять миллионов, или идите ко всем чертям со своими угрозами.