Андрей Воронин - Никто, кроме тебя

Вторая неделя пребывания здесь. Как вспомнишь о Коле, дни кажутся пустыми, никчемными. Но что делать, если противник все реже вступает в открытую схватку, если его не так просто разглядеть, вычислить. А тем более, когда ты давно уже не на службе и не можешь воспользоваться запасом оперативной информации.

Что-то низко пролетело над головой. Летучая мышь. Здесь они попадаются ближе к ночи, даже в двух шагах от гостиницы, на бульваре.

Вот здесь они лежали, если верить Фархаду-киши. Верить можно, ты же увидел тогда едва различимое, потерявшее цвет пятно крови. Сейчас, в темноте, его не найдешь.

– Прости, Коля, – глухо произнес Рублев.

За что он просил прощения? За то, что не оказался рядом, не прикрыл, как прикрывали друг друга много раз? За сумбурные теперешние дни в Баку? В небе беззвучно вспыхивали и гасли зарницы, и Комбат наконец отрешился от окружающего, от необходимости слышать кожей, видеть затылком, быть готовым сгруппироваться, откатиться в сторону. Нейтрализовать эффект внезапности, а потом уже принять бой – хоть даже голыми руками.

Сейчас он позволил себе слиться с пейзажем, раствориться, потеряв очертания. Забыть, что он здесь один – на чужой земле, которая уже далеко отплыла от материка, именуемого Россией.

Электрички уже не ходили, и Комбат подсел на товарняк, сбросивший скорость перед узловой станцией. После Насосной состав снова разогнался, дробный перестук слился в монотонную лязгающую ноту. Рублев забрался на крышу контейнера, снял, чтобы не запачкать, белую рубашку с короткими рукавами и лег на спину, раскинув руки. Он чувствовал прилив новых сил, новой решимости.

Прозвучала трель – неестественная и фантастическая в ночи, среди пустоши, где деревья заменяли одинокие силуэты старых нефтяных вышек. Звонил Кямран:

– Где ты, Борис? Смотри, шеф такой вещь не любит.

– Мы с ним договаривались: в пределах часа я на месте.

– Поступай как знаешь. Только шеф долго не терпит.

– Все объясню, когда вернусь. Еще через пятнадцать минут, когда состав подкатывался к станции Баку-товарная, мобильник затренькал снова. Рублев уже приготовил отповедь, но на сей раз звонил Ворона.

– Привет. Проверка связи.

– Давай без таких выражений. Чтобы не казаться круче, чем мы есть на самом деле.

– Не разбудил?

Комбат взглянул на часы.

– Логичный вопрос в половине четвертого. Если бы разбудил, я бы ответил по-другому.

– Ты и сейчас не слишком ласково. Новенького ничего?

– Нет.

– Ну, тогда извини за беспокойство. Рублев почувствовал, что был, наверное, слишком строг.

– Все в порядке. Звони, когда нужно. Парень, конечно, шустрый и не из робкого десятка. Но ничто так не заставляет нервничать, как неизвестность. Это Комбат знал по себе.

В гостинице он появился в четверть пятого. Нашел Кямрана в казино, где тот присматривал за порядком. Игра продолжалась, но многие из ее участников напоминали выброшенных на берег рыб: красные вытаращенные глаза, отвисшие нижние челюсти, подрагивающие в пальцах сигареты. Комбат впервые задумался о том, что азартные игры – это прежде всего игры на выносливость. Кое-кто из участников даже сейчас, к рассвету, выглядел свежо и подтянуто. Именно такие останутся в выигрыше.

– Где шеф? – спросил Рублев у Кямрана.

– Отдыхает.

– Надо бы перед ним оправдаться.

– Он не требовал звонить. Я сам, чтобы ты на неприятность не попадал.

– Хочу первым к нему попасть, пока голова у человека свежая. Скажи, будь добр, где он?

Кямран немножко подумал и назвал номер на четвертом этаже.

– Смотри не разбуди раньше время – сильно не любит такой вещь.

– Как у тебя здесь, никто не буянит? Оглядевшись вокруг, Рублев не заметил ни одной фигуры, хоть отдаленно напоминающей вышибалу. Несколько работников казино в галстуках-бабочках, игроки и сам Кямран. Можно не сомневаться, что попытку проигравшего качать права здесь пресекут немедленно…

Дежурная четвертого этажа дремала на своем месте, в кругу света от настольной лампы. На шум она подняла голову и вежливо поздоровалась, узнав человека из “команды” Шаина.

– Сабахын хеир, – ответил Комбат: уже рассветало и можно было желать доброго утра.

Дежурная снова уронила голову на стол, и он проследовал дальше в коридор. Больше здесь никого не было – Шаин-мюэллим чувствовал себя в гостинице как дома и удовлетворялся мерами безопасности на входе. Рублев постучал три раза, достаточно отчетливо.