Андрей Воронин - Точка кипения

Жаркий летний день медленно сменялся теплым душным вечером. Делать было нечего. Уж после завтрака смотался в город, не оставив ценных указаний. Батон, свесив ноги, сидел на краю трехметрового обрыва и курил. Изредка до него с лесной полянки доносились громкие звуки: то радостное восклицание, то отборный мат. Там Хомяк ловил стрекоз и кузнечиков. Этим увлекательным делом он занимался почти два часа. Недавно подвыпивший мужичок одного за другим таскал здесь линей и хариусов. Хомяк, в юности увлекавшийся рыбалкой, буквально позеленел от зависти. Он в Подмосковье ловил плотву, окушков, пескарей, карасей, добыча больше ладони считалась нормальным трофеем, а здесь жалкий пьянчуга тягал килограммовых рыб. Хомяк подманил рыболова стаканом водки, тот, проглотив сорокаградусный напиток, выдал свои тайны и даже продал за пять баксов сделанную из орешника удочку. Вот только наживка у рыбака закончилась, и теперь Хомяк носился по поляне, гоняясь за насекомыми. Наконец он с недовольной миной подошел к обрыву, держа в руке полиэтиленовый пакет. Там копошились десяток кузнечиков и парочка стрекоз.

– И это всего лишь за столько времени? – удивился Батон. – Негусто.

– А ты бы мне помог, чем груши околачивать, – зло бросил Хомяк.

– Я рыбу терпеть не могу, ни ловить, ни хавать. Осетрина еще ладно, а у других только успевай кости сплевывать. И Уж будет недоволен. Он же сказал – по возможности соблюдать правила, а здесь костры разжигать запрещено.

– А пошел бы он подальше, командир гребаный. У меня от сухомятки скоро язва будет.

– Язва у тебя, Хомячок, будет от казенной баланды, если, конечно, раньше тебя не замочат. Такая наша работа, сегодня бабки и крутые телки, а завтра гроб и могила, – философски заметил Батон.

– Да, если Уж проколется, и мы с тобой загремим лет на двадцать, – глухо донесся из палатки голос Хомяка.

– Размечтался! Уж – штатный мокрушник хозяина, которого раньше никто из наших в глаза не видел. Думаешь, он после дела оставит в живых свидетелей? Четыре жмурика как-никак, – сказал Батон, который был поумнее своего кореша.

– Е-мое, а ведь в натуре. Как же я сам не допер? – выскочил из палатки Хомяк с маленькой саперной лопаткой в руке.

– Неважно, кто допер, главное – действовать сообща. Надо первыми шлепнуть Ужа, а в Москве сказать, что его пристрелил тот самый егерь, который сдвинулся по фазе. Раз мокрушник отбросит коньки, пропадает всякий смысл ликвидировать контактировавших с ним людей. Врубаешься, кореш?

– Угу, – промычал Хомяк. – А когда его.., это самое.., в расход?

– Вот послушаем, что он скажет, когда заявится, и решим. Чувствую, Уж поехал в город к нашему хозяину за новым заданием.

Хомяк быстро успокоился. Так он был устроен, не мог долго зацикливаться на неприятностях, стараясь все время получать от жизни маленькие и большие радости. Подцепив на крючок кузнечика, он спустился с обрыва и стремительно зашел в воду.

– Ух, холодная. На улице жара, а вода – аж зубы ломит, – сообщил он.

Батон достал очередную сигарету и улегся на обрыв. Тут Хомяк резко дернул удочку.

– Ушел, зараза! – возмущенно сказал он, наматывая катушку.

Хомяк сделал новый заброс. Не успело течение вынести поплавок ближе к середине реки, как он мгновенно, без предупреждения исчез. Хомяк подсек, начал сматывать леску. Удочка согнулась в дугу, на том конце лески кто-то яростно и отчаянно сопротивлялся. Хомяк тянул, надеясь, что прочное удилище заменит отсутствие сноровки. Наконец он вытащил на галечную отмель довольно большую и очень нарядную рыбу. Золотистого цвета, с коричневыми пятнышками на боках и густо-красными плавниками, красавица прыгала на камнях, все еще надеясь уйти в воду.

– Линь! – гордо сообщил Хомяк. – Где-то на килограмм потянет.

Батон как-то сразу забыл о неприятии рыбных блюд. Щелчком зашвырнув сигарету в воду, он принялся за дело: лопатой срезал дерн, подготовил место для кострища, вырезал две рогульки и достал кусок толстой проволоки:

– Раз нет сковороды, будем делать из рыбы шашлык.

– Кинь дурное. Я ведро заныкал. Вытащил его из “тачки”, пока Уж ходил отливать, и спрятал вон в те кустики. Как знал, что сегодня обязательно порыбачу. Ты помой его хорошенько с песком, уху забацаем. Знаешь, как под уху идет водочка.

Хомяку везло. Скоро в обыкновенном полиэтиленовом пакете трепыхалось несколько рыбин. Когда закипела вода в ведре, там уже было больше десятка штук. Хомяк смотал удочку. Батон тем временем высыпал рыбу на землю и ахнул от изумления: