Андрей Воронин - Фаянсовый череп

– " Да пропади ты пропадом! – громко сказал Юрий, но тут же его уколола тревожная мысль: а вдруг это Светлов? Мобильник у него в кармане, номер он знает, и если там стряслось что-то серьезное, то вряд ли он станет терять время, дозваниваясь Мирону. Потому что Мирон все равно пошлет туда меня…

«Чепуха, – мысленно сказал он себе. – Полная чушь. Я становлюсь мнительным, как беременная женщина. С чего бы это? Это Мирон, больше просто некому…»

Он сорвал с телефона трубку, едва не сбив несчастный аппарат на пол. Истеричка, мысленно обругал он себя и почти крикнул в трубку:

– Слушаю!

– Алло, Юра? Юрий Алексеевич?

Голос был женский. “Кто бы это мог быть, – подумал Юрий. – Мирон отпадает: он у нас, помнится, мужчина… Дергунов тоже, и Димочка Светлов, и вообще все мужики, которых я знаю. А женщины сюда не звонили давненько. Может быть, действительно ошиблись номером? Бывают же совпадения. Звонит человек совершенно постороннему Юрию Алексеевичу, а попадает ко мне. Вот такая неудача…"

– Да, – сказал он и на всякий случай уточнил:

– Филатов слушает.

– Наконец-то! – воскликнул женский голос на том конце провода с таким облегчением, что Юрию стало не по себе.

"Ай-яй-яй, – подумал он, – как нехорошо получилось. Девушка переживает, а я, поросенок этакий, трубку не беру…” Впрочем, веселое и несколько фривольное настроение, вызванное видом запотевшей рюмки и копченой колбаски с зеленым лучком, как-то незаметно улетучилось, и Юрий снова ощутил нарастающую тревогу.

– Добрый вечер, – с легкой запинкой поздоровался женский голос в трубке. – Это Лида вас беспокоит. Вы не…

– Подождите, – сказал Юрий, которому было трудновато вот так, с ходу, сообразить, с кем он разговаривает. – Какая Ли… Ах, Лида! Здравствуйте, Лидочка! Что случилось?

Он отлично знал, что случилось. Существовала только одна причина, по которой Лидочка Маланьина могла звонить ему домой. Причина эта сейчас торчала на берегу одного лесного озера и, наверное, любовалась закатом, неторопливо покуривая и поплевывая в воду с причала. Лидочкин голос звенел от тревоги, и Юрий подумал, что ему ничего не стоит прямо сейчас взять и успокоить эту девчонку, сказав ей, что с ее ненаглядным все в полном порядке. Но он тут же вспомнил Мирона и данное ему обещание помалкивать. “Вот черт”, – подумал Юрий. Давая это обещание, он как-то не вспомнил о Лидочке, а вспомнить о ней стоило, пожалуй, в первую очередь. Уж она-то во всей этой истории была абсолютно не виновата – как говорится, ни сном, ни духом.

«Трах-тарарах, – подумал он, – врать-то я как раз и не умею! Мне это сто раз говорили самые разные люди, да я и сам в этом неоднократно убеждался. Впрочем, врать по телефону, наверное, все-таки легче, потому что не видно лица того, кому врешь. Вот сейчас и попробуем.»

– Вы не знаете, куда подевался Дима? – спросила Лидочка. Она старалась говорить спокойно, но голос у нее предательски звенел, как сильно натянутая струна: того и гляди, дзынькнет и порвется пополам. – Его нет ни дома, ни на работе, а тут ходят какие-то странные слухи…

– Какие слухи?

– Ой, разные. Я даже повторять боюсь – а вдруг сбудется? Я просто подумала: а вдруг вы знаете? Ну, мало ли что… У вас с ним.., как бы это сказать…

– Да уж скажите как-нибудь, – предложил Юрий, чтобы выиграть немного времени. Мозг его лихорадочно метался в поисках выхода: что же ей ответить? Что сказать-то?

– Ну, он был перед вами… Он был перед вами сильно виноват…

– Стоп, – прервал ее Юрий. – Это кто же вам такое сказал?

– Он сам. Он очень переживал, только виду не показывал. Знаете…

– Ясно, – сказал Юрий. – За это с него все грехи долой. Погодите-ка, Лида. Вы что же, решили, что я мог его.., гм.., мог попытаться ему отомстить?

– Я не знаю, – растерянно сказала Лидочка. – Правда, не знаю. А что, по-вашему, я должна была решить, если его нигде нет с самого утра?

– Да что угодно, – сказал Юрий, – только не это. Нет, ну в самом деле, обидно же! Да что я вам, Бармалей какой-нибудь, что ли? Это ж надо было до такого додуматься!

Он разорялся на эту тему еще некоторое время – до тех пор, пока не услышал в трубке всхлипывания.

– Лидочка, – уже совершенно другим голосом заговорил он в трубку, – ну что вы, в самом деле? Слухи, говорите? Плюньте на слухи! Вы же журналист и должны уметь отделять правду от вымысла. И Дима тоже, между прочим, журналист. Он мог пойти по какому-нибудь следу и так замотаться, что просто забыл позвонить. Вы же его знаете!