Иван Житомирский - Три капитана

– Умница! – Перебил её Сергей. – И Чуйченко ничем не рискует, поднимая шум. Наоборот, он валит всё на следователя и ментов! А это, безусловно, найдёт поддержку, так сказать, в широких народных массах. И хотя бы частично отведёт гнев от него.

– Примерно это я и хотела сказать. – Кивнула Наташа. – Надо, что бы наш Принц попробовал пообщаться с ОБЭПниками. И на другую тему – вам ведь надо выехать совсем рано?

– Планирую в семь. Пока доедем.

Саша, которая до этого о чём-то сосредоточенно думала, сказала:

– У меня есть поправка. Я тоже еду. Причём мы едем на маминой «Ниве». Объясняю. Ты с Пономарёвой будешь в прокуратуре как бы и не восемь часов. Юл пообщается с этой Левицкой максимум полчаса, чтобы не выйти из легенды. Остальное время он будет бездарно болтаться по райцентру. А так мы с ним сможем что-то сделать, съездить в садоводство, например.

– А теперь Сашка умница! – Захлопала в ладоши Наташа, и Михаил кивнул.

– Не уверен, что это нужно. – Нахмурился Сергей. – Это тяжело, ты устанешь, и вообще… У тебя лекции.

На самом деле он просто боялся. Он не ждал каких-то опасностей в садоводстве, но обстановка была неясной, и он не мог представить её без себя. А про Юлия он просто забыл.

– А Пономарёва не устанет? А лекции… Когда ты велишь мне прогуливать занятия, это можно? А что значит «и вообще»? Или ты берёшь пример с мистера Джингля[24] и не договариваешь фраз?

Михаил посмотрел на Сергея сочувственно.

– Понимаешь, – осторожно начал он, – Серёга считает, что это может тебя как-то напугать, смутить.

– Вот как? – Она ласково взяла Сергея за руку. – Что-то такое я и предполагала. Милый мой, я ведь могла бы просто сказать, что куда ты, Кай, туда и я, Кая[25].

И ты бы улыбнулся и сдался. Но я скажу другое. Как ты относишься к мнению моего деда? По морально-этическим, например, вопросам?

– Как-как. Конгруэнтно, блесну учёным словом. Он, по-моему, эталон в вопросах чести. Сказать, что я безмерно уважаю Евгения Максимовича, это не сказать ничего. Но причём здесь он?

– После нашего обручения он готовит меня к семейной жизни с тобой. Думаю, тебе было бы приятно услышать, что и как он о тебе говорит. Так вот, его постоянный тезис. – Она перевела дух. – Офицерская жена – очень трудная профессия. И исполнять её надо достойно. Так вот, я хочу быть женой, достойной тебя. Убедила?

– Убедила. – Улыбнулся он и, не стесняясь друзей, бережно поцеловал её в губы.

Среда, 6 сентября

Сергей поставил машину возле Сашиного дома, и они с Юлием перебрались в её «Ниву». Он хотел сесть за руль, но Саша отправила его на заднее сиденье. Он должен был, по общему мнению, сидеть с Пономарёвой и притираться, чтобы не выйти из образа. Пономарёва, против ожиданий, уже стояла на улице, так что в половине седьмого они тронулись.

– Виктория, – начал Сергей, когда они выехали из города, – давайте пробежимся по плану и легенде ещё раз. Меня зовут Виктор, я крупный юридический чин в банке в Новосибирске. Фамилия, естественно, Пономарёв, но документов с собой нет, я одел не тот пиджак. А тот, где лежит бумажник, ваша мама, пардон, наша мама спрятала, чтобы отнести в химчистку.

– Сергей, а почему Новосибирск? Вы оттуда родом?

– Нет, коренной питерец. Родители, они физики оба, много лет живут там в Академгородке, вот из подсознания, видимо, и выскочило. К тому же, – улыбнулся он, – Новосибирск очень далеко.

– А почему Виктор? Я спрашиваю не из любопытства, мне нужно знать ход ваших мыслей.

– Виктор и Виктория. Собеседник сразу что-то представляет о наших родителях, а, следовательно, и о нас. И его любопытство будет или удовлетворено сразу, или будет крутиться вокруг имён.

– Что же, убедительно. – Она, в свою очередь улыбнулась. – Теперь я представляю вашу логику, и нам будет легче работать.

– Вот и славно. Теперь о работе. Получаем дело, садимся рядом. Левицкая нас одних не оставит, так что говорим только по материалам. Нам нужны, в первую очередь, показания свидетелей…

– Свидетелей там почти и нет. – Отозвался с переднего сиденья Юлий. – Там пара сотен объяснений, взятых операми на месте. А допросы… Дежурный следователь допросил только двух, которые видели въезд Залкиндсона. Его нечего винить, работы у него было… А важняк в областной допросил этих же и ещё, если не ошибаюсь, пятерых.

– Не крючкотворь. Я имел в виду не ваши юридические штучки, а всех, сказавших что-то по этому делу.

– И мы будем переписывать двести объяснений?

– Ну, переписывать мы будем минимум. Есть фотоаппарат и семь кассет. Мы должны отобрать наиболее адекватных, что ли, и притом тех, кто обладает хоть какой-то интересующей нас информацией. Поэтому показания … извини, Юл … объяснения читаем вместе, показываем друг другу пальцем на интересные строки. Как бы двойной контроль.