Андрей Воронин - Петля для губернатора

Выглядел живописец законченным алкоголиком, но работу выполнил так, что даже ревностно хранивший память о далекой Австралии доктор Маслов остался доволен. В полумраке казалось, что линии абстрактного рисунка движутся, плавно меняя очертания, переплетаясь и перетекая друг в друга. Сергей Петрович вынул из пачки сигарету и прошел в рекреацию. Его шаги гулко отдавались в пустом коридоре, будя пугливое эхо.

Доктор остановился у окна и закурил, глядя в сгущающиеся сумерки. За окном стремительно темнело, и опять пошел снег. Укрепленный на шесте над одним из балконов мощный прожектор заливал стройплощадку не правдоподобно ярким светом. Внизу, пробуксовывая в слегка припорошенной снегом грязи и подслеповато светя фарами, проехала белая “ауди” Губанова. Кто-то, почти неразличимый за пеленой густеющего снегопада, открыл перед ней ворота и снова закрыл их, когда машина выкатилась за пределы стройки. Снег падал все гуще, начиналась настоящая метель. Маслов вдруг вспомнил, что Губанов сел за руль, так и не успев протрезветь, и от души пожелал старинному приятелю расшибиться в лепешку где-нибудь на подступах к Москве. Это стало бы для доктора Маслова наилучшим решением всех проблем.

Теперь, когда все карты легли на стол, Сергей Петрович понимал, что предпринятая им наивная и неумелая попытка шантажа была едва ли не самой большой ошибкой в его жизни. Возможно, это была его последняя ошибка. Не стоило пугать Губанова разоблачением, не имея на руках ничего, кроме подозрений. Впрочем, в рукаве у доктора был припрятан козырь, нужно было только успеть им воспользоваться.

Маслов вздохнул, вспомнив о недавних безоблачных временах, когда он лечил нормальных, не обремененных деньгами и политической карьерой психов и мог по несколько часов в сутки посвящать чтению своих любимых романов ужасов. Губанов, чертов жлоб, которому всегда мало того, что у него есть, втянул его в игру с неоправданно большими ставками. Семьсот пятьдесят тысяч долларов – это огромные деньги, и Маслову очень не понравилась та легкость, с которой Губанов согласился их отдать. Тут могло быть одно из двух: либо майор вовсе не собирался делиться, либо сумма, украденная им у губернатора, была такова, что семьсот пятьдесят тысяч совершенно терялись на ее фоне, превращаясь в сущую мелочь, которую суют в руку надоедливому мальчишке-нищему, чтобы отстал и прекратил канючить.

Доктор Маслов подвигал бородой и пошел вниз, озабоченно дымя сигаретой. Как бы то ни было, ему еще следовало распорядиться насчет еды для больных, перелистать справочники и проверить запас медикаментов: нет ли там чего-нибудь от ожогов. Работяга, которого Губанов подозревал в шпионаже, обгорел не очень сильно, но все же достаточно для того, чтобы доктор Маслов, давно превратившийся в узкого специалиста, испытывал некоторое беспокойство за его жизнь. Он подумал, что не мешало бы распорядиться поставить себе койку в одной из палат четвертого этажа, но передумал: поступи так, и ты в два счета из врача превратишься в сиделку. Пусть Кацнельсон выделяет для этого кого-нибудь из своих “турок”, пусть, в конце концов, выписывает им наряды на эту работу. Доктор Маслов не нанимался выносить “утки” за какими-то подозрительными типами, которым не живется спокойно.

Вспомнив о Кацнельсоне, доктор слегка поморщился. Теперь, как ни крути, они стали сообщниками, и в свете этого события просто необходимо было быстро провернуть одно дело, пока не вернулся Губанов.

Он зашел в кабинет, накинул на костлявые плечи старенький китайский пуховик, натянул на лысину вязаную шапочку с изображением конькобежца, немного поколебался, хлопнул рюмку спирта, закурил еще одну сигарету, затолкал бутылку с остатками спирта в карман и решительно вышел в коридор.

Улица встретила его сырой оплеухой сильного бокового ветра. Очки ему сразу же залепило снегом, и доктор, подняв воротник пуховика и скрючившись в три погибели, торопливо заковылял на разъезжающихся в грязи ногах к красному вагончику прорабской – тому самому, над которым торчал шест с прожектором. Окно вагончика приветливо желтело в темноте, шест с прожектором качался на ветру, и по площадке метались черные, как сажа, стремительные тени. Глядя на их пляску, Маслов испытал короткий укол старого страха перед оборотнями и вампирами, но в ту же секунду невесело рассмеялся: теперь он точно знал, что бывают монстры пострашнее Дракулы, и даже ухитрился заключить с одним из этих монстров нечто вроде соглашения о сотрудничестве. Договор, заключенный с дьяволом, – вещь крайне опасная, об этом было написано во всех романах, которые довелось прочесть доктору, но Сергей Петрович собирался быть предельно осторожным.