Андрей Воронин - Петля для губернатора

– А кто он, этот твой клиент? – помнится, спросил подполковник Небаба, потягивая презентованный партнером виски и с затаенной усмешкой наблюдая за тем, как мается собеседник, будучи не в состоянии превратить благородный напиток в свинячье пойло из-за отсутствия на даче подполковника такой сомнительной роскоши, как наколотый лед. – Гарун аль Рашид?

– Вы почти угадали, господин Мирон, – сказал посредник, осторожно пригубливая неразбавленный виски и рефлекторно содрогаясь всем телом. – Надеюсь, его имя для вас не есть важность?

– Да плевал я на его имя, – честно ответил Небаба. – Надеюсь, мое имя для него тоже не есть важность. Я за славой не гонюсь, знаешь ли… Так что, я угадал? Неужто араб?

Посредник кивнул залысой головой и аккуратно поставил стакан.

– Араб, – сказал он. – Даже в большой степени.

– Что значит – в большой степени? – спросил Небаба, старательно маскируя небрежностью тона охватившее его возбуждение.

– Шейх, – с такой же деланной небрежностью ответил посредник и закурил тонкую зеленоватую сигарету с золотым ободком. – Шейх решил сделать подарок своему племяннику. Довольно широкий жест, как мне кажется, но не нам считать его деньги. Наша с вами задача, господин Мирон, состоит в том, чтобы сделать часть его денег нашими.

– Ты хоть понимаешь, какой это риск? – спросил Небаба, в запальчивости закусывая благороднейший напиток куском сала. – Особенно теперь.

– Я понимаю ваш риск, – снова выдавая свое иностранное происхождение не правильным построением фразы, терпеливо сказал посредник, отводя глаза, чтобы не видеть, как Небаба жует сало. Его слегка подташнивало от этого зрелища, но он остро нуждался в этом русском борове и потому подавил раздражение. – Но прежде чем дать ответ, вы должны знать сумму.

– Ну? – спросил Небаба, без спроса беря сигарету из пачки посредника и со щелчком откидывая крышечку зажигалки. Сигарета издавала странный запах – не табака, а какой-то другой травы, но подполковник не обратил на это внимания.

Посредник шевельнул тонкими, словно нарисованными бровями, и назвал сумму.

Небаба закурил, сделал глубокую затяжку и мучительно закашлялся. Голова у него сразу же закружилась, и он с силой вдавил только что зажженную сигарету в пепельницу.

– Что это за дерьмо? – с натугой прохрипел он. – Ну и отрава…

– Извините, я забыл вас предупреждать.., предупредить? – с немного вопросительной интонацией сказал посредник, словно невзначай убирая пачку в карман. – Это не совсем табак и не совсем бумага.., это немного совсем другое. Помогает отрешиться от того, что не главное, и хорошо рассмотреть главное.

Небаба помотал щеками, борясь с головокружением, и, щедро плеснул себе в стакан из квадратной бутылки.

– Я все понял, – сказал он. – Надо подумать.

– Это ваше право, – согласился посредник и встал. Небаба тоже встал, с некоторым трудом высвободив из-под стола свое брюхо.

– Только думайте не долго, господин Мирон. Время играет важный фактор в наше дело.

С тем они и расстались.

Теперь, спустя неделю, Небаба наконец принял решение.

Следовало еще все хорошенько продумать и максимально обезопасить себя на случай всяких неожиданностей, но маячившая впереди семизначная сумма с лихвой компенсировала возможный риск и любые неудобства, с которыми подполковник мог столкнуться в ходе проведения операции.

Небаба решил рискнуть.

Слепой не без оснований полагал, что участие полковника Малахова в этом деле было обусловлено скорее его несколько устаревшими принципами, чем прямыми служебными обязанностями. Подробностей вмешательства своего куратора в расследование деятельности зарвавшегося подполковника Небабы Глеб, конечно же, не знал, да и не особенно стремился узнать, но у него сложилось совершенно определенное впечатление, что Малахов отслеживал делишки подполковника помимо своей основной работы и без благословения начальства. Начальство было вполне довольно тем, что таинственные исчезновения прекратились, а родственники жертв могли сколько угодно слоняться по многочисленным столичным околоткам, пытаясь отыскать следы своих ненаглядных дочерей, сестер и даже жен.

Недоволен, как всегда, был только полковник Малахов, которому, по мнению некоторых сослуживцев, вечно было больше всех надо, и с каждым днем недовольство полковника все возрастало. Только этим можно было объяснить то упорство, с которым Алексей Данилович ежедневно просматривал рекламные отделы всех без исключения газет, до которых мог дотянуться.