Андрей Воронин - Слепой для президента

Дверь резко открылась, и на пороге появился все тот же охранник в спортивном костюме На этот раз он держал в руках сотовый телефон.

– Вас.

– Давай сюда, – генерал, не выбираясь из мягкого кресла, протянул волосатую руку с толстыми крупными пальцами, и трубка телефона буквально утонула в его медвежьей лапе.

– Слушаю, слушаю, – сказал он в трубку.

– ..

– Ага – ..

– Да. Понял. Все вроде бы нормально, как и договаривались.

– ..

– Когда ты хочешь подъехать?

– …

– Сегодня уже поздно.

– …

– Говоришь, для этого не бывает поздно? Тогда приезжай.

– …

– Конечно, один. А кто же еще у меня может быть?.. Когда заглянешь?

– …

– Хорошо. Ворота будут открыты. Только не лети, как бешеный, а то про тебя потом скажут, что ты спать не даешь мирным министрам и их замам, – генерал заулыбался собственной шутке.

Полковник, сидевший напротив, пил водку мелкими глотками. Генерал взял свой стакан, который в его лапище выглядел стограммовой рюмкой.

– Ну, полковник, будь здоров. За все хорошее, что мы успели сделать.

– Дай Бог, чтобы нам и дальше везло.

– Что, думаешь, не повезет?

– Ничего я не думаю.

– То-то же.

Полковник улыбнулся почти заискивающе. Он вообще всю свою жизнь боялся спорить с этим человеком.

Хозяин дачи одним глотком выпил водку, затем крякнул и бросил в рот несколько орешков, лежавших в фарфоровой чашке. Пожевал их, промокнул губы салфеткой и взглянул на полковника.

– Больше тебе пить не надо. Сейчас я дам тебе денег, – генерал громко щелкнул пальцами – так, словно он был профессиональным испанским танцором.

Тут же появился телохранитель.

– Неси деньги, они лежат на моем столе.

– Сколько?

– Неси все, что там есть.

Телохранитель исчез и вернулся через минуту, держа в руках конверт.

– Вот, возьми эти деньги, – генерал подвинул конверт через стол к полковнику. – Для начала тебе хватит.

Только, самое главное, не дергайся, не спеши и не пережимай по мелочам – прикрою, если что. Попробуй поговорить с ним абсолютно спокойно, тихо-мирно, не намекая на то, что ты имеешь хоть какое-то отношение к смерти его родственников. Понял? А вот если он начнет упираться, ты скажи ему, что у него еще есть жена, дети и мать-старушка. Так что пусть он будет посговорчивее. И не скупись, предложи ему денег, предложи много денег, но не сразу, набавляй по пять штук.

– Много – это сколько? – прошептал полковник, исподлобья глядя на своего шефа.

– Сколько? Предложи полмиллиона. Или тысяч семьсот. Сумма значительная.

– Так все-таки полмиллиона или семьсот? Разница есть.

– Для начала вообще ничего не предлагай, просто поговори, по-дружески, как со старым знакомым. Предостереги его, постарайся влезть ему в душу. Только не нагадь там, как ты любишь это делать. И пока ничем сильно не пугай. Говори вежливо, как со мной.

– Ясное дело.

– Только не гадь в душу, человека можно пугать, покупать, но унижать не надо.

Полковника передернуло от этого замечания, однако он лишь улыбнулся в ответ немного нахальной, немного брезгливой улыбкой.

– И не ухмыляйся, – генерал взял стакан и повертел в руке, – не ухмыляйся. Понял? Сейчас не до глупых улыбочек. Дело разворачивается серьезное.

Надеюсь, ты это понимаешь?

– Конечно, понимаю, – кивнул полковник и запустил руку в карман.

– Курить не надо, не люблю, – сразу же угадал хозяин дачи намерение гостя, – покуришь на улице.

– Хорошо, – согласился полковник, поднимаясь и пряча пухлый конверт с деньгами во внутренний карман пиджака.

– И действуй осторожно, держи меня в курсе всех разговоров и всех своих действий. Понял?

– Так точно! – по-военному отчеканил полковник, вставая с кресла и направляясь к выходу – туда, где висел на вешалке его серый плащ.

После того, как от дачи бывшего строевого, а теперь опального, генерала отъехал «фольксваген-пассат», хозяин дачи поднялся с кресла и несколько раз прошелся по огромной гостиной от окна к стене. Было о чем подумать, было над чем поразмыслить.

Первый шаг сделан, и сделан удачно. В общем, пока никаких мелких срывов или сбоев не предвиделось, все складывалось именно так, как он рассчитал и запланировал. Но убийство тестя и тещи одного из ведущих хирургов Центральной клинической больницы было лишь первым шагом, вернее, шажком к той цели, которую наметил опальный генерал. А его душу буквально разъедали жажда мести и жуткая ненависть к больному президенту.

"Так, так… Вроде, все нормально. Первый шаг сделан, черта переступлена.