Андрей Воронин - Слепой для президента

– Твоя мама дала нам ключи.

Это окончательно убедило Машеньку в том, что два незнакомых дяди действительно приехали специально для того, чтобы отвезти ее к маме на работу.

– Поехали скорее в больницу! Одевайся.

– Что я там буду делать? – спросила девочка.

– Посмотришь, где мама работает. Ведь ты же там никогда не была?

– Один раз была. Мне там делали рентген. Я тогда заболела, и мама возила меня к себе на работу.

– Ну вот, съездишь еще раз, – сказал полковник Руднев, подмигнув капитану Мослову.

Тот продолжал стоять с непроницаемым лицом, заложив руки за спину. Руднев объяснил своему помощнику, что девочку надо забрать и спрятать, потому что ей угрожает опасность – ребенком могут воспользоваться для давления на мать.

Впрочем, капитан Мослов не очень-то стремился вдаваться в детали.

Наконец Маша Каштанова собралась. Все трое уже стояли у двери, готовясь уйти, и именно в этот момент зазвонил телефон.

– Ой, телефон, телефон! – закричала девочка, первой бросаясь к аппарату и снимая трубку.

Звонила Екатерина Каштанова, которой передали, что несколько минут назад дочка хотела с ней поговорить. Но поднести трубку к уху Машенька не успела, и единственное, что услышала Екатерина, так это прозвучавший издалека мужской голос:

– Положи, положи трубку! – слова звучали неразборчиво.

«Может, что-то на линии, и я вклинилась в чужой разговор? – подумала Каштанова после того, как в трубке раздались гудки, и она нажала кнопку повторного набора. Никто не отвечал. – Странно, странно, – Екатерина почувствовала, как учащенно забилось сердце. – Что за чертовщина? Я же ей велела сидеть дома и никуда не ходить. – В трубке по-прежнему раздавались гудки. – Ну где же ты? Почему не подходишь к телефону?»

Наконец Екатерина не выдержала, положила трубку.

«Перезвоню минут через десять», – решила она.

Она вошла в кабинет своего нового шефа, кардиохирурга Борисова Игоря Николаевича, где уже собрались все те, кто работал в его бригаде.

– Что-то случилось, Екатерина Евгеньевна? – пристально взглянув на ассистентку, спросил доктор Борисов.

– Да нет, все в порядке.

Игорь Николаевич кивнул и продолжил объяснять один из вариантов, возможных при выполнении операции на сердце президента. Вся бригада внимательно слушала шефа. Тщетно пытаясь вникнуть в слова Борисова и изображение на большом экране монитора, Каштанова никак не могла успокоиться.

«Да что же это такое! – корила она сама себя, – Ведь уже не раз случалось, что я звонила, а Машенька не брала трубку, и я так не волновалась. А тут сердце как сжала чья-то ледяная рука, так и не отпускает. Просто мы все перенервничали из-за предстоящей операции – вот я и воспринимаю все в каком-то черном цвете».

Двадцать минут Игорь Николаевич Борисов давал объяснения.

Екатерина пыталась слушать, пыталась сосредоточиться, но ее мысли находились далеко.

Наконец она не выдержала.

– Игорь Николаевич, – прервала она шефа, – разрешите мне выйти.

– Екатерина Евгеньевна, все-таки что-то случилось?

– Нет, ничего. Просто хочу позвонить домой, – честно призналась Каштанова.

– Ну что ж, идите. Звонок домой – дело важное, – чуть иронично сказал доктор, отпуская ассистентку.

Каштанова почти бегом бросилась по больничному коридору к телефону в ординаторской. Она быстро набрала номер, прижала трубку к уху.

«Ну где же ты? Где же ты? Подходи скорее!»

Гудки говорили о том, что дочери либо нет в квартире, либо она не хочет подходить к телефону.

«Да что же это такое? – Каштанова вновь набрала номер. Результат был тот же. – Может, она у подруги на пятом этаже?»

Екатерина судорожно попыталась вспомнить номер, и это ей удалось.

– Алло, добрый вечер… Клава, ты?

– Да, Катя. Что-то случилось?

– Я ищу свою Машу. Она не заходила к вам? Может, с твоей Юлей куда-то пошла?

– Да нет, Юля сидит дома, читает книжку. Вообще-то уже нет, она смотрит мультики. Со своими мультиками она мне просто надоела.

– Послушай, Клава, будь добра, я на работе и еще буду вынуждена задержаться на час или полтора. Спустись, пожалуйста, глянь, где Маша, а потом сразу же мне перезвони, ладно?

– Хорошо. Да не волнуйся ты, все будет нормально, – чувствуя, как дрожит голос соседки, подбодрила ее Клавдия.

Она поднялась на два этажа и долго звонила в дверь, а затем принялась дергать ручку. Дверь оказалась заперта, на настойчивые звонки никто не отвечал.

Женщина пожала плечами и спустилась к себе.