Андрей Воронин - Слепой против маньяка

Бушлатов прошелся по гулким лестницам и приоткрыл дверь в свой кабинет.

Ему не хотелось туда заходить, он точно знал, что не сможет сейчас продолжить работу, как бы ему этого ни хотелось. Сейчас куда приятнее подумать о женщинах, об отдыхе.

Бушлатов сел в кресло, легко оттолкнулся от ребра стола и откатился к стене. Прикрыл глаза, представляя себе яркое южное солнце, нагретый песок.

Стоит открыть глаза – и ты увидишь множество красивых женщин…

Бушлатов даже облизнулся от удовольствия. Подальше от всего этого бардака, от интриг, сплетен, подсиживаний! Подальше от дураков и мерзавцев, с которыми тебе приходится работать! Ты будешь вместе с людьми на пляже. Но если захочешь, закроешь глаза, и никто не станет тебя беспокоить глупыми вопросами, навязчивым общением, никто не потребует от тебя отчета.

«Все, – приказал себе Эдуард Ефимович, – это задание – и конец. Больше я не стану никому служить, во всяком случае, пока мне самому не захочется».

И тут у него мелькнула шальная мысль – позвонить Алле и попросить у нее прощения. Предложить…

«Нет, – остановил себя Бушлатов, – сперва предложу ей, а потом посмотрим, стоит ли просить извинения. Да-да, ее стоит взять с собой в поездку. Пусть эта работа хотя бы одному человеку в мире принесет счастье – Алле. Ну вот представь себе, – рассуждал Бушлатов, – окажись ты на месте этой девушки… – он засмеялся. – Все, Эдик, пора сворачиваться, если ты уже начинаешь скучать только из-за того, что ты не женщина».

Бушлатов понимал: у него приближается истерика из-за переутомления, и как всегда в таких случаях он знал, что надо делать.

«Вернись к достигнутым успехам, и ты вновь обретешь силу».

Он положил на стол папку, в которой хранились плоды его деятельности, и, любовно перекладывая листик за листиком, принялся их просматривать. Он знал наизусть содержание каждой страницы, но одно дело, когда все это хранится в памяти, а другое дело – когда приобретает вещественную форму и начинает жить независимой от тебя жизнью.

Глеб Сиверов распорядился, чтобы его никто не беспокоил до семи вечера.

Полковник Студинский, недовольно скривив лицо, выслушал его, но не нашел, что возразить. В общем-то распоряжение выглядело убедительным. Нужно отдохнуть перед делом, а у кого какие привычки – это уже не должно волновать сотрудника ФСБ, привыкшего совать нос в чужие дела.

И вот Сиверов остался один в своей мастерской. Он знал, что улизнуть отсюда ему не удастся. Возле дома дежурят как минимум три машины, он их заприметил, когда поднимался на крыльцо вместе с полковником. Скорее всего и на крыше дежурят несколько человек, не говоря уже о топтунах по всему кварталу.

Глеб пожалел, что сейчас у него нет его набора дискет, из которых он мог бы почерпнуть уйму полезной информации. Но раскрывать свои карты до конца перед полковником Студинским ему не хотелось. Он но собирался делать так, чтобы их знакомство длилось долго. Скорее, наоборот – желал, чтобы оно закончилось как можно быстрее.

«Хотят они получить свою папку – так получат ее», – думал Глеб, раскладывая на подиуме подушки и устраиваясь на них.

Он лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок – туда, где замер на витом шнуре конус плафона. Наверное, впервые Глебу приходилось вести двойную игру. С одной стороны, нужно было выполнить порученное задание, с другой – он не мог позволить себе рисковать жизнью Ирины и ее дочери.

«Давай-ка поразмыслим здраво. Есть ли им смысл удерживать Ирину и дальше, после того, как я добуду для них папку?» – Сиверов задумался, вопрос оказался не из простых.

С одной стороны, удерживать Ирину далее смысла не было. Документы в руках, получи исполнитель свои деньги, забирай дамочку и катись к черту. Да больше нам не попадайся.

Но если взять во внимание привычки и взгляды людей, поручивших ему это дело, можно было прийти и к другому выводу. Им понравится загребать жар чужими руками, и за первым делом возникнет второе. «Да-да, – будет утверждать полковник Студинский, от которого в этом мире ничего не зависит, – вот выполни второе задание, тогда и сможешь забрать Быстрицкую, тогда и получишь деньги. Вот пока тебе небольшая сумма, так сказать, на карманные расходы».

И как ни хотелось Глебу верить в то, что события пойдут по первому варианту, ему приходилось соглашаться с самим собой, что полковник Студинский и его начальство изберут второй. А это наводило на еще более грустные размышления. Одно дело, второе, третье… – целая цепочка. В конце концов он, Глеб, станет опасным для них. Слишком много знать вредно для здоровья. И вот когда-нибудь начальник полковника Студинского, скорчив постную физиономию, скажет своему подчиненному: пора кончать с этим Слепым, иначе мы с тобой засветимся. И вот тогда ему подсунут какое-нибудь гиблое занятие, как в детских сказках: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». А если не сделаешь – ждет тебя трибунал.