Андрей Воронин - Слепой стреляет без промаха

Значит, если не на север, то надо отправляться на юг. Но теперь российское побережье Черного моря сжалось до безобразия. Места, которые так любил Глеб, где не раз отдыхал вместе с отцом, хоть и были еще обозначены на карте одним и тем же цветом, что и российское побережье, находились теперь за границей. А это значило – вновь будут посты на дорогах, таможни и прочие неприятности.

Палец Глеба скользил по карте, уходя все дальше и дальше на юг, пока, наконец, не достиг кружочка с коротким названием Сочи.

«Вот это, наверное, то, что мне нужно. Довольно большой город, в котором никто не станет удивляться появлению нового человека. Можно менять через пару недель отели, можно вообще снять частную квартиру. Там еще довольно тепло и можно, не рискуя подхватить воспаление легких, купаться в море. Однако не я один такой умный, – улыбнулся Глеб, – и в Сочи всегда можно встретить старых знакомых».

Да, это рай, но рай для уголовников и для тех, кто их ловит. А старые знакомые существовали у Глеба и в том и другом мире. Его палец скользнул по карте ниже – туда, где уже начинались непривычные для русского уха названия – Гагры, Пицунда…

И тут Сиверов понял – это то, что ему нужно. Ничейная территория, на какое-то время выпавшая из-под контроля и Грузии, и России, страна, живущая по законам военного времени, где никого не должно интересовать, кто ты и откуда, если не лезешь в политику, если у тебя есть деньги, чтобы платить. И палец Глеба вновь вернулся к кружочку с надписью «Сочи».

«Значит так, здесь тупик. Дальше Адлера на поезде не заедешь. А там перебраться через несуществующую границу и выпасть из поля зрения российских спецслужб… Лучше и не придумаешь».

Глеб мечтательно вздохнул, вспомнив кавказские пейзажи, темно-зеленые горы. Это на побережье, а если отплыть подальше в море, то можно увидеть и покрытые снегом вершины скалистых гор, уходящих до самого горизонта.

"Как жаль, что я отправляюсь туда один, без Ирины, – подумал Глеб. – Сколько раз я ей обещал, что мы окажемся вместе на море! И вот вновь не сдерживаю свое обещание. Но ничего, когда все кончится, я вернусь и мы…

Ладно-ладно, можешь обещать это женщине, но не нужно обманывать самого себя. Ты еще попробуй выкрутись".

Глеб с тоской посмотрел на улицу, на захламленный тротуар, на ржавые карнизы домов, на бестолково спешивших пешеходов и почувствовал ко всему этому дикое отвращение.

«Как только я мог вариться последний год во всем этом, даже и не помышляя об отдыхе, об уединении? Какое счастье оказаться одному, зная, что никто не сможет тебе позвонить, никто не придет со срочным заказом!»

Рука Глеба потянулась к переключателю скоростей, и он выехал со стоянки.

Вокзал встретил Глеба неприветливо – серым, похожим на липкую паутину дождем. А когда он зашел в здание, то легче не стало. Влага, казалось, струится по мраморным стенам, духота и спертый воздух вызывали единственное желание – задержать дыхание. От касс тянулись длинные очереди, и монотонный голос из динамика то и дело объявлял об отправлении поездов.

Сиверов подошел к расписанию и почти сразу отыскал нужный ему поезд. Он отправлялся сегодня же, вечером. Конечной остановкой значился Адлер. Стоять в очереди не хотелось, и Глеб, сунув руки в карманы, прошелся между колонн, отыскивая взглядом спекулянта билетами. Однако ли милиция недавно провела облаву, то ли у перекупщиков существовал перерыв на ужин, но Сиверов оказался на время ни с чем.

На всякий случай заняв очередь, он дождался, пока подойдет следующий пассажир – старичок в полотняной кепке с орденскими планками на груди.

«Такие никогда не уходят из очереди», – мысленно отметил Глеб и обратился к старику:

– Простите, вы будете стоять? – Да.

– Тогда я отойду на минутку, проверю расписание. Глеб поднялся наверх, туда, где было посвободнее и где можно было уже вздохнуть. Он присел возле барной стойки на высокое вертящееся кресло и заказал кофе.

«Прощай, любимый город…» – пришли на память слова из песни.

И впрямь, Глеб Сиверов прощался с Москвой. На сколько – он не знал сам.

Одно было ясно – вернется он сюда не скоро.

За первой чашкой кофе последовала вторая, третья. И хотя Глеб уже ощущал легкое головокружение, он не думал останавливаться, словно алкоголик, выпивающий рюмку за рюмкой. Затем он чуть не рассмеялся. Его озарила догадка:

«Какой же я идиот! На кой черт мне искать перекупщика? Каждый, кто работает на вокзале, вхож в кассы, а уж тем более этот парень», – он посмотрел на молодого бармена, который явно мнил себя чуть ли не самым главным во всей местной иерархии.