Сергей Богачев - Донецкие повести (сборник)

Многих своих подопечных Ольга хорошо знала. Еще бы! Столько лет проработать терапевтом в поселковой больнице. Вот и сейчас они подошли к дому Валентины Аркадьевны – одинокой старушки, которая лет до семидесяти работала в местной школе, обучая детей русской грамматике и литературе. «Графиня» – так называли ее между собой ученики за прямую осанку и манеру разговаривать. Любой сорванец с разбитыми коленками был для нее «сударем», а худенькая девочка в платье, доставшемся ей от старшей сестры – «сударыней». Валентина Аркадьевна всю жизнь прожила одна. Соседки поговаривали, что очень давно, еще в начале пятидесятых, была у нее «несчастная любовь» – офицер из воинской части при аэродроме. Пара была – всему поселку на загляденье. Дело даже к свадьбе шло. Но тут приехала «законная супружница» этого кавалера, да еще и с двумя детьми. Вот с тех пор и перестала «графиня» верить людям, а всю свою любовь отдала чужим детям.

– Валентина Аркадьевна! – крикнула Ольга, заглядывая поверх калитки во двор дома. – Хозяюшка!

Но на ее крик никто так и не вышел. Иван через забор внимательно осмотрел двор учительницы. Видно было, что война «приходила» сюда не один раз. Окна в доме были затянуты полиэтиленовой пленкой, а на крыше большая часть шифера была сдвинута со своего места и держалась, что называется, на честном слове. Но при этом дорожка к дому была подметена, высокие кусты хризантем аккуратно подвязаны разноцветными полосками ткани, и даже осыпавшиеся, не успевшие еще созреть яблоки были собраны в плетеную корзину. Черепанов толкнул калитку и вошел во двор. Пока Ольга стучала в уцелевшее возле двери окошко, он решил поискать хозяйку за домом, где, как правило, у местных жителей находились хозяйственные постройки и огороды.

С этой стороны дому досталось больше – часть стены треснула так, что отошла от крыши и угла сантиметров на двадцать. В открывшуюся щель была видна мебель в одной из комнат. Сарайчик, в котором, по-видимому, на зиму хранился уголь и дрова, сам превратился в кучу дров. Из чудом уцелевших клеток на Ивана с любопытством смотрел одинокий кролик.

Хозяйку они нашли в самом дальнем конце огорода. «Графиня» сосредоточенно орудовала лопатой, засыпая воронку от мины стодвадцатимиллиметрового калибра. Несколько округлых черных пятен еще сырой земли говорили о том, что совсем недавно таких воронок на огороде было несколько.

– Валентина Аркадьевна, вот вы где, – с каким-то облегчением в голосе окликнула ее Ольга.

Пожилая женщина выпрямилась и посмотрела в их сторону.

– Ольга Германовна? – удивленно произнесла она. – А мне сказали, что вы уехали к маме.

– Правильно сказали. Только я недавно вернулась. Вот, по старой памяти решила вас навестить. Как вы тут?

Старушка резким движением воткнула лопату в землю и, отряхнув подол длинной юбки, сказала:

– Пойдем, милая, в дом, – и, глянув на Черепанова, спросила. – А вы из чьих будете, сударь?

Иван уже было открыл рот, чтобы сообщить о своем дворянском происхождении, но, перехватив взгляд Ольги, сдержался.

– Из местных я, Валентина Аркадьевна, из местных. Вот Ольге Германовне помогаю.

Вслед за «графиней» они прошли в дом. Хозяйка извинилась за то, что не может угостить их чаем – электричества нет уже вторую неделю.

– Ну, что вы, Валентина Аркадьевна, не время сейчас чаи распивать, – засуетилась вокруг нее Ольга. – Давайте я ваше давление проверю, а вы нам расскажете, как вы здесь живете. Может, все-таки переберетесь в больницу? Мы вам поможем.

– Ну, уж нет, милочка. И вообще, чего это я буду уходить из своего дома? – в голосе старушки появились металлические нотки. – Стреляют? Так на то подвал есть. Слава Богу, силы еще есть в нем укрываться. И потом, дорогуша, я уверена, что это ненадолго. Уж кто-кто, а я знаю характер наших ребят как никто другой – они не позволят этим мерзавцам так измываться над нами. Вот увидите, мои мальчики скоро пойдут в наступление.

Слушая хозяйку дома, Черепанов на какое-то мгновение почувствовал себя героем романа Булгакова «Белая гвардия», в котором тоже был окруженный город, ночная канонада и фанатичная уверенность в силах мальчиков, которые стали на защиту этого города. «Настоящая графиня», – подумал он, а вслух спросил:

– Валентина Аркадьевна, позвольте полюбопытствовать, а зачем вы засыпаете воронки от снарядов? Вы думаете, что стрелять больше не будут?

– Может, и будут, – старушка холодно посмотрела на Ивана. – А вы что же, сударь, прикажете в этом, простите великодушно, дерьме и жить? Я не позволю превращать мой дом и мою землю в хлев. Надеюсь, я вам доходчиво объяснила?