Александр Тамоников: Смертельный рейс

– Хорошо. – Начальник заставы оценивающе посмотрел на пограничника Волкова. – Забирайте все гранаты, и бегом. Ваша задача – остановить нарушителей и не пропустить вглубь советской территории. Мы с Дюжевым и Полыновым ударим с тыла, зажмем их с двух сторон. Вы, главное, продержитесь до нашего подхода.

– Есть продержаться, – бодро ответил старшина. – А ну-ка, бойцы, перемотать портянки, оружие проверить!

Лейтенант кивком отозвал Антипенко в сторону. Старшина, покручивая седой ус, посмотрел начальнику заставы в глаза. Оба понимали всю сложность задачи. По большому счету надеяться приходилось на чудо и на то, что звуки стрельбы услышат на заставе и вышлют тревожную группу. Еще надеяться приходилось на две сигнальные ракеты, которые на заставе обязательно увидят. Эти ракеты как раз и означают, что произошло нарушение границы и что наряду нужна помощь. Давать сигнал ракетами сейчас нельзя, иначе банда быстро рассредоточится и уйдет. Только с началом боя! А потом… Час или два придется ждать помощи и сдерживать нарушителей, отстреливаться и не давать им продвинуться вперед. Собственно, нельзя им дать уйти назад. Сложная задача. Но кто сказал, что у пограничников есть задачи легкие? Специфика службы!

– Все понимаешь, старшина? – тихо спросил начальник заставы.

– Чего ж непонятного, товарищ лейтенант, – кивнул Антипенко. – Решение вы приняли правильное. Другого выхода у нас нет. Вы за молодых ребят не беспокойтесь. Надежные они, хоть и не очень умелые. Никто не отойдет! Даже не сомневайтесь!

– Я и не сомневаюсь, – улыбнулся Прохоров. – На тебя как на себя самого надеюсь.

Ветер гнал над головами рваные тучи, небо то хмурилось, то распахивалось, пропуская солнечные лучи. Трепетали листья осин и уродливых берез среди камней. Тревожно было в небе, тревожно было на душе. Вся страна сейчас билась с ненавистным врагом на западе, а здесь, на востоке, через границу то и дело запускали свои жадные щупальца иностранные разведки, приспешники Гитлера и милитаристской Японии. И гибли пограничники, гибли товарищи в неравных схватках. Поднимаясь по ночам в любую погоду на перехват чужих банд и групп нарушителей, вставали грудью на пути врага, заступая ему дорогу на нашу территорию.

Первую пулеметную очередь Прохоров услышал через два часа. Очередь была длинная – патронов в двадцать. «Эх, старшина! – мысленно посетовал начальник заставы. – Не части, экономь патроны!» Но лейтенант просто не знал, что Антипенко сумел найти такую позицию, с которой тропа была как на ладони. Он и красноармеец Волков успели буквально в последнюю минуту – упали за камни, когда в ста метрах перед ними появилась банда.

Восстанавливая дыхание и смахивая со лба пот, старшина позвал пограничника:

– Волков, видишь сосну слева, повыше нас? Поднимись туда и не высовывайся. Смотри на тропу. Как только группа дойдет до лежащего поперек ствола дерева, крикнешь, как положено по уставу, предложишь сложить оружие и поднять руки. В тебя начнут стрелять. Тут ты сразу за камни и жди. Как заговорит мой пулемет, ты присматривайся к ситуации. Выбирай цель и стреляй только наверняка. Позицию почаще меняй. Понял, Волков?

– Так точно, товарищ старшина, – волнуясь, ответил пограничник.

Антипенко лег щекой на приклад ручного пулемета, глубоко вдохнул и выдохнул, подводя мушку под живот первого, шедшего по тропе противника. Старшина старался глушить в себе радость от того, что удалось найти такую позицию. Долго, очень долго, секунд двадцать, вся группа будет как на ладони, вся под прицелом. И быстро спрятаться, укрыться от огня им некуда. Повезло, не напортачить бы, не подвести лейтенанта.

И вот голос Волкова пронесся над тропой. Уверенно, властно. Молодец, пограничник! И сразу нарушители сорвали с плеч карабины. И только хлестнул в ответ с тропы первый выстрел, как старшина плавно нажал на спусковой крючок своего «дегтяря». На первой очереди Антипенко не стал экономить патроны. Сейчас его задачей было испугать, вселить панику, убить или ранить как можно больше нарушителей, залить тропу свинцовым ливнем. И он выпустил длинную очередь, поводя стволом из стороны в сторону, нагоняя тех, кто бросился в кусты, кто искал укрытия в камнях на склоне. Один, второй, третий. Пятеро остались на тропе! Еще двое, прихрамывая и падая, уползли в укрытие. В этих не стоит стрелять, они уже никуда не денутся. Бить надо тех, кто может скрыться!

Два выстрела раздались сверху. Это из своего карабина стрелял Волков. И ведь попал на второй раз! Пули ударили в камни возле головы старшины, срезали ветки, подняли столбики пыли, зарываясь в рыхлую землю.