Александр Терентьев - Кондор умеет ждать

— Не можем же мы здесь, у всех на виду грузить оружие и снаряжение для вас? Все это еще вчера доставлено именно на тот аэродром…

Все когда-нибудь заканчивается — вертолет все-таки дотащился до аэродрома, затерявшегося где-то посередине между столицей и местом впадения в Ориноко притока Апуре. Парочка ангаров, какие-то мастерские, сараи, несколько жилых домиков и самая настоящая «башня» авиадиспетчерского пункта. Пыль, солнце, жара.

Орехов, щурясь и прикрывая ладонью лицо от пыли, поднятой еще не закончившими вращение винтами, спрыгнул на землю и облегченно потянулся, прогибаясь в затекшей от долгого сидения пояснице. Следом за ним из салона появились Катков с Трояновым, причем последний не упустил случая проявить некое подобие галантности и подал руку Марии, покидавшей вертолет последней.

— Благодарю, — девушка осмотрелась и кивнула вправо, где рядом с одним из ангаров виднелся полотняный навес и лениво дымилась какая-то труба. — Нам туда. Перекусим, а вертолет пока заправят. Потом погрузим наш багаж и снова в путь. Идемте…

Пока спецназовцы вместе с Марией без особого аппетита перекусывали каким-то нещадно переперченным местным блюдом из фасоли с мясом, вертолетчик, вызывавший у Ската стойкие ассоциации с известным перевозчиком голландских кур Мимино, о чем-то лениво переругивался с водителем топливозаправщика. Вероятно, договаривался о цене. Наконец, похоже, ударили по рукам и водила, тяжко вздыхая, полез в кабину своего бензовоза, списанного, похоже, еще лет на пяток раньше их вертолета.

— Кажется, я понимаю, почему мы так с венесуэльцами закорешились, — хмыкнул Троянов, отодвигая опустевшую тарелку. — Такие же разгильдяи и лентяи, как и мы… Эх, как говорил один известный капитан: «А что, Шарапов, хорошо бы сейчас навернуть щец с потрошками?» Вместо этой мешанки с перцем. А еще лучше окрошечки ледяной… Ну что, пойдем багаж грузить?

Ответить Троянову ни Мария, ни Орехов не успели, поскольку среди сонной и вялой тишины аэродрома вдруг раздался тугой грохот взрыва и на месте, где только что стоял их закопченный трудяга-вертолет, вспухло черно-оранжевое огненное облако…

— Командир, это что за хрень? — оторопело переглянулись пловцы, и Троянов, глядя, как нереально медленно, словно в замедленной съемке, на землю падают черные обломки их винтокрылой машины, ядовито добавил: — Я чувствовал, что эта корыто долго не протянет!

И тут же осекся, сообразив, что около вертолета никого не было, никто там не курил, а бензовоз — повезло обормоту! — только собирался трогаться с места. Посмотрел на Ската — тот молча кивнул. Общий итог подвел Орехов, с сигаретой в зубах задумчиво взиравший на густо коптящее пламя, объявшее обломки вертолета:

— Та-ак, мы еще и войну не начинали, а нас уже убивают…

— Что будем делать, командир? — спросил Скат, заметив, что майор уже не обращает внимания на догоравший ком искореженного металла, а что-то внимательно изучает на карте, разложенной на столе. — Будем просить новый борт?

— Нет, не будем, — думая о чем-то своем, рассеянно ответил Орехов и подозвал Марию, все еще не сводившую недоуменно-завороженного взгляда с безнадежно мертвого геликоптера. — Мария! Да встряхнись ты — подумаешь, вертушка гавкнулась… Смотри: мы сейчас здесь, так? А попасть мы должны примерно вот сюда. Вопрос: на каких ослах нам теперь туда добираться, а?

— Я полагаю, что мы немедленно должны сообщить командованию о том, что произошло, — Мария, слегка растерявшаяся и даже не заметившая майорского «ты», неуверенно посмотрела на спецназовцев. — Нам, наверное, дадут новый вертолет…

— Я уже сказал «нет», — спокойно возразил майор. — Неужели ты не понимаешь, что мы со своей просьбой можем запросто попасть опять на того человека, который приказал заложить взрывчатку в этот? И он обязательно попытается исправить свою промашку и довершить начатое.

Орехов кивнул в сторону взорванной машины.

— Вы уверены, что нас…

— Именно! Сколько человек знали о вашем задании и о том, что вы летите с нами?

— О задании в департаменте знали несколько человек, а о том, что мы полетим именно на этом вертолете… тоже не меньше пятерых.

— То есть продать нас или сдать тем, кто очень не хочет, чтобы мы маленько пошарили в вашей сельве, мог любой из них, — Орехов прикурил новую сигарету и, щурясь от дыма, снова уткнулся в карту. — Нет уж, уважаемая, умерла так умерла — мы пока побудем «погибшими». С начальником этого аэродрома мы договоримся, и он, если спросят о нас, сообщит, что борт такой-то здесь и не появлялся — скорее всего, пропал где-то на полпути, в глухой сельве. Пусть ищут. Только вряд ли кто и искать будет… Так что повторяю вопрос: как до нашей реки добираться будем?