Игорь Берег - Без приказа

– Ну, для нас разница небольшая, – нашелся Толик. – Да и надоели они, в самом-то деле! Палят, не раздумывая, только и успеваешь прятаться и убегать.

– Ничего, – со странной усмешкой сказал Борис. – Теперь пусть они от нас бегают. Если успеют.

Оружие явно придавало товарищам уверенности. Они и без него были грозной силой, а уж с автоматами в руках… Вспомнят ребята сегодня молодость, порезвятся.

Ну и правильно. Что для них дороже: собственная жизнь или каких-то отморозков?

– У Симонова, насколько мне помнится, есть классное убежище. Здесь, в соседнем городке. Я там был – настоящий бункер. В нем, наверное, можно пересидеть, пока шум не уляжется. А потом и разбежимся. Да, я спрашивал про оружие. Никто его не пристреливал. Прямо с армейских складов забрали.

– У бундесвера, что ли? – удивился Монастырев.

– Нет, с наших складов. Когда войска выводили, самые большие деньги заработали не командиры частей, хотя и они руки погрели. Начальники складов чуть ли не миллионерами становились. В основном, конечно, технику продавали. Но и оружием не брезговали.

– Да, – сказал Оруджев, – знакомая картина. В свое время из Чечни уходили. Склады с оружием в Грозном остались. Думаете, чем они против нас воевали? И сейчас продолжают…

– Парни, как вам наша валькирия? – спросил Миронов, тоже откладывая в сторону готовый к бою автомат и начиная заполнять рожки.

– Имеется в виду эта… Галина? – поднял голову Оруджев. – Опасная девка. Я бы с ней на танцы не пошел.

– А в бой? – не отставал Евгений.

– Если честно – то и в бой. Мало ли какой приказ ей отдали?

– Да ну, Боря, ты не прав! – вступился за девушку Толик. – По-моему, отличный боец. То, что нам сейчас нужно. А на танцы тебя никто не приглашает. Для этого другие женщины будут. Потом. Ты танго танцевать умеешь? В Аргентине научат. Там школы специальные есть.

– Опять ты! – с досадой сказал Борис. – Договорились же!

– Все, все! – поднял руки Монастырев. – Молчу. Пойду я лучше на кухню. Война – войной, а обед по распорядку!

– О чем договорились? – спросил Миронов, когда Толик ушел.

– Никаких планов не строить, пока все не закончится. А то глупость одна выходит. Только размечтаемся – получите новые неприятности! Хватит!

– Вот и я о том же только что размышлял, – сознался Евгений. – Решил дальше сегодняшнего вечера не задумывать.

До обеда подготовили оружие, обустроили позиции, хотя и не было уверенности, что на дом пойдут штурмом. «Охотники» вряд ли станут рваться напролом и подставляться под пули. Они наверняка знают, что приключилось с теми, кто был в «нисане», и понимают: перед ними не солдаты-первогодки, впервые взявшие в руки оружие. Скорее постараются подобраться ближе и точными выстрелами убрать всех, кто окажется в зоне поражения. А потом кинут в дом какую-нибудь гадость и добьют оставшихся и раненых.

Значит, их нельзя подпускать близко к дому, надо нейтрализовать на дистанции, по возможности, бесшумно.

Количество противника тоже было неизвестно, поэтому Симонов разместил людей из своей местной группы на подъездах с тем, чтобы они сообщали о тех, кто направляется к дому. «Местным» он участвовать в схватке запретил. Незачем зря руки кровью пачкать. Им еще жить в этом городе.

Обедали не спеша, времени хватало. Но его сразу не стало, когда у Симонова опять забренчал телефон и поступило сообщение, что «охотникам» дали наводку, где искать «дичь». Вот с этого момента все и напряглись по-настоящему.

Сидели в доме, ждали сообщений с наблюдательных постов. Через три часа доложили, что наблюдается подозрительная активность: один и тот же автомобиль проехал уже дважды, причем на втором проезде он остановился минут на пять в виду дома. Никто не выходил, но, кажется, за домом велось наблюдение с помощью бинокля.

Услышав это, Симонов велел Ступину стоять на пороге дома и с самым невинным видом осматривать окрестности.

– Понятно, приманкой буду, – проворчал Сергей, страшно недовольный тем, что его ни на военный совет не пригласили, ни оружия не дали. А велели сидеть в дальней комнате и не показывать оттуда носа.

– Ты же возмущался, что тебя из дома не выпускают? – возразил ему Миронов. – Вот теперь постой, подыши воздухом. Ты не подсадная утка, ты – маяк!

«Маяк» нужен был для того, чтобы «охотники» убедились: «дичь» присутствует и не подозревает о том, что кольцо облавы сжимается. Ну, чтобы время не тянуть. А то еще долго искать будут «где эта улица, где этот дом».