Альберт Байкалов - Голова на вес золота

– Чем раньше занималась? – продолжал расспрашивать он.

– Ты меня за этим позвал? – Она шутливо нахмурилась.

Парсек заподозрил, что, несмотря на свою специальность, эта женщина испытывает сексуальный голод.

– И за этим тоже, – проговорил он. – Вдруг у нас дети общие будут?!

От этой шутки она даже поперхнулась.

– Что? Ты это серьезно? – просипела проститутка и пошлепала себя рукой по груди.

– Вполне, – продолжал он глумиться.

– Так твой друг не врал? – допытывалась Кет. – Ты действительно на меня запал?

Разговор стал противен. Парсеку захотелось быстрее закончить с этим.

– Пошли. Я покажу тебе ванную, – позвал он и сполз с табурета.

Через час Парсек лежал на спине, смотрел в потолок и пытался мысленно оправдаться перед Ольгой. Но у него ничего не выходило. Слова путались и слипались.

Он плюнул на это занятие и позвал:

– Кет!

– Еще? – Ее рука легла ему на грудь и скользнула вниз.

– Не надо, хватит. – Он поймал ее за запястье и сжал.

– Ты чего? – промурлыкала она и приподняла голову над подушкой.

– На самом деле я привез тебя сюда не для этого, – признался Парсек.

– А для чего? – спросила она, продолжая держать на весу голову. – Неужели и вправду предложение сделать решил?

– За кого ты меня принимаешь? – Не отпуская руки, он дотянулся до тумбочки, включил лампу и взял снимок, приготовленный заранее.

– Кто это? – спросила Кет, вглядываясь в лицо Масловой.

Однако по тому, как она напряглась, а голос ее дрогнул, Парсеку стало ясно, что Кет знает, кто изображен на фотографии.

– Эта сучка год с небольшим назад увела у меня кое-что.

– Я-то здесь при чем? – ужаснулась Кет.

– Выходит, ты ее знаешь! – заявил Парсек.

– С чего ты взял?

– Разве тебе хочется встретить рассвет запакованной в тот мешок, который ты видела в ванной? – осведомился он.

– Отпусти! – Она попыталась вырваться, но Парсек дернул ее за руку и приказал:

– Замри!

– Хорошо, – обреченно проговорила Кет и облизала губы. – Это Роксана. Фамилию не помню, но знаю, что приехала она из Львова.

– Уверена?

– Могу, конечно, ошибиться. – Кет пожала плечами. – Скоро год будет, как ее никто не видел.

– Куда она могла деться?

– Так ты же сам сказал, что обчистила она тебя! – воскликнула Кет. – Наверное, много сперла, и на жизнь ей теперь хватает.

– Она сперла документы, – продолжал врать Парсек.

– Даже если так, то какой резон ей на эту точку возвращаться? – проговорила Кет.

– Кто ее знал близко?

– Только Зина. Но он загнулся от передоза.

– Это сутенер? – уточнил Парсек.

– Угу.

– Все-таки тебе придется уехать сегодня из города в багажнике, – пригрозил Парсек.

– Ты что?..

– Скажи, кто ее хорошо знал? – допытывался Парсек. – С кем жила? Она не местная, наверняка снимала квартиру.

– Возможно, Сопля знает, где она.

– Кто такая? – оживился Парсек.

– Это мужчина, – уточнила Кет. – Кличка у него такая.

– Голубой, что ли?

– Нет, фамилия у него Сопилко.

– Сколько лет?

– Я ничего о нем не знаю, кроме того, что однажды он общался с нашим сутенером, и сразу после этого Роксана исчезла.

– С сутенером?.. – повторил Парсек.

– Да, зовут его Грач, он сменил Зину. Так вот однажды Грач подъехал с этим мужиком…

Залия мечтательно закатила глаза под потолок:

– А фалафель! Ты ел когда-нибудь?

Странно, но Климу было до ужаса интересно слушать ее, следить за губами, мимикой, движением плеч, рук и пальцев, нисколько не испорченных тяжелым трудом.

«Может, она приукрашивает тяготы прожитых лет? – подумал он и тут же застыдился своей мысли. – Неужели ты будешь теперь всех женщин мерить по Ирине?»

С момента своего пленения Залия работала с утра и до вечера. Она стирала одежду боевиков, готовила, убирала. Когда женщина рассказывала об этом, у Клима разрывалось сердце. Он вдруг поймал себя на том, что у него замирает дыхание, когда она улыбается, с трудом удержался, чтобы не протянуть к ней руку и не тронуть бархатистую кожу лица. Еще Клим стал испытывать странную ревность к ее прошлому.

«Что это со мной? – забеспокоился он. – Как бы то ни было, но ведь совсем недавно был зверски убит человек, с которым я прожил не один день».

Такие вот упреки вдруг всплывали пеной на кружевах его мыслей. Он тут же старался запрятать их куда-нибудь подальше и постепенно склонялся к тому, что эти странные чувства от одиночества. Ведь все это время с ним общался лишь Джамиль, а Залия – какая-никакая, но родственная душа. Она так же, как и Клим, бесправная невольница. Ее положение даже гораздо хуже. Она женщина, а это ставит ее здесь в один ряд с домашними животными. С той лишь разницей, что бедняжка имеет возможность выразить свои мысли вслух.