Сергей Зверев - Стальной узел

– Нужно активизировать разведку, Пантелеймон Кондратьевич. Силы партизан ограниченны, и возможности тоже. Мы с вами прекрасно понимаем всю сложность партизанского движения и его возможности. Массовость – это огромный плюс, но вот умения и навыки не всегда отвечают тем потребностям, которые мы имеем. В руководстве НКВД, к счастью, это тоже понимают. И довольно активно идет заброска в тылы фашистов подготовленных групп, которые призваны возглавлять, координировать действия стихийных партизанских отрядов. Обучать и привлекать их к своим операциям. Но для нас важны даже не столько активные боевые действия партизан, сколько их умение вести разведку. Квалифицированно и толково оценивать факты, умение их добывать.

– Что вы хотите этим сказать?

– Важно выявить перемещение специализированных подразделений вермахта, которые используются для восстановления железнодорожных путей и мостов. Важно зафиксировать и оценить объемы переброски рельсов и шпал к местам ремонта железной дороги. Немцы не могут одновременно всюду восстанавливать поврежденные участки полотна. Им важнее в нужном месте иметь готовые пути для переброски резервов. А это значит, что подвозка и хранение большого количества рельсов и шпал в определенном месте говорит о подготовке к передислокации или контрнаступлению вражеских войск на том или ином участке фронта. Нам нужно выходить на командование соединениями Красной Армии и просить помощи. Взрывать могут и партизаны, а вот добывать информацию, тем более в условиях, когда уничтожаются целые населенные пункты в местах важных транспортных узлов или в полосе предстоящего наступления, могут только подготовленные люди. Нужен приказ Ставки, который бы обязывал командование оказывать нам эту помощь.

Лейтенант Соколов открыл люк и уселся в нем, подставляя лицо свежему, душистому сентябрьскому воздуху. Хотелось расправить плечи, потянуться от долгого сидения в тесной танковой башне, рассчитанной на двух человек: наводчика и заряжающего. Но как быть командиру взвода, командиру роты, которые непосредственно идут в бой вместе со своими подразделениями? А командовать ротой и одновременно искать цели, стрелять из орудия немыслимо сложно. Или ты будешь подбивать немецкие танки, или командовать подразделением. Совмещать эти вещи невозможно. А танк на поле боя, который не стреляет, будет подбит через пять минут. В лучшем случае. Командиры полков и дивизий, которые имеют тоже свои командирские машины, могут позволить не иметь наводчика, могут позволить себе использовать командирскую машину именно как передвижной бронированный командный пункт, но для взводного и ротного – это непозволительная роскошь. Смертельная роскошь. Вот и приходится при первой же возможности при поступлении новой техники выбирать машины с башнями нижнетагильского производства, которые были чуть больше и на которых устанавливались отечественные экспериментальные или немецкие трофейные командирские башенки с перископом, позволяющим вести круговой обзор. И втискиваться за спину наводчика, чтобы твоя машина могла защищаться в бою, а ты этим боем руководить. И все танкисты понимали, что промышленность не имеет пока возможности разрабатывать и производить еще и командирские танки, рассчитанные на трех человек в башне. Понимали и сами искали выход из такого положения.

Соколов обернулся на пленного немецкого офицера, лежавшего со связанными руками за башней, и молодого автоматчика из десантного батальона. Комбат приказал лейтенанту, сносно владеющему немецким языком, доставить пленного в штаб дивизии лично. Мало ли что, вдруг не окажется на месте переводчика. А сведения у этого немца были самые свежие. Он командовал подразделением, шедшим в атаку, он имел самый свежий приказ о проведении операции фашистами и знал расположение вражеских сил в полосе наступления дивизии.

Бой был тяжелым. Немецкая танковая группа, усиленная тяжелыми танками, пыталась прорваться к железнодорожному узлу и перерезать несколько рокадных магистралей, включая и шоссе. Успех этого прорыва помешал бы полноценной подготовке к наступлению Красной Армии на этом участке фронта. Было бы парализовано движение, а значит, сорвались бы сроки поставки вооружения, боеприпасов, резервов армии.

Алексей потерял в этом бою два танка из своей и без того обескровленной роты. Один экипаж сгорел вместе со своей машиной, продолжая стрелять до последнего. Уставший и раздраженный Соколов смотрел на пленного, и сейчас больше всего лейтенанту хотелось столкнуть этого рыжего долговязого немца с брони на землю и разрядить в него всю обойму пистолета. И еще видеть, как тот будет молить о пощаде и валяться в ногах. Не хотят фашисты умирать. Не любят в плен попадать. Сразу вспоминают, что успели натворить на советской земле, сразу понимают, что грехи смертные и что прощения они не получат.