Юрий Афонин - На хвосте

Оказалось, что до ближайшего поселка было свыше 100 километров не проходимой тайги, но в низ по реке, вытекающей из озера, в 25 километрах находилась небольшая избушка, инфракрасная съемка показала тепло. Отключил свою «выручалочку» и начал мастерить из подручных материалов волокушу для девушки. Потом одел ее в теплое белье и пару курток, укутал, оставив маленькую щелку для дыхания, разместил и хорошенько привязал к волокуше оторванными от фюзеляжа проводами и кусками синтетической ткани. Сложил в сумку то, что могло пригодиться, остальное привязал к куску метала и выкинул в воду. Красивый шарфик, испачканный кровью Марии, разорвал на куски и кинул на берегу.

Обувь у меня была хорошей, хоть и мокрой, одежда достаточно теплой, не до конца согрелись руки и ноги, но думаю быстрая ходьба разгонит кровь, и я согреюсь на ходу. Нужно было уйти под защиту деревьев до прилета поисковых вертолетов. Дорога предстояла очень сложная, снег был глубоким и рыхлым, а волокуша не очень удобным средством для транспортировки.

Глава 5. Кто вперед?

Я решил не подниматься вверх к самолету, так как все необходимое, и даже с избытком, у меня было под рукой. Моя счастливая звезда в очередной раз позволила мне спастись из безвыходной ситуации. Идти решил напрямую по берегу реки, для этого нужно было пресечь озеро. Снег начал падать хлопьями, было почти темно. Только зарево от догоравшего самолета подсвечивало верхушку горы. Снег падал бесшумно, я шел, проваливаясь в него по колено. Когда я дотащил свою импровизированную повозку до края озера, в паре километров от аварии, и начал забираться на обрывистый берег, то вдруг увидел огоньки на вершине горы. Это были фонарики, их было пять, и они быстро спускались вниз.

–Не ужели МЧС так быстро прибыло, в такую не летную погоду? – Нет что-то было не так. Пришлось быстро спрятаться за ближайшее дерево и с помощью моего универсального устройства, сделав фотографии в инфракрасном режиме и увеличив их на экране, рассмотреть получше этих людей. Это были хорошо экипированные люди в белой маскировочной одежде, в белых масках, на ногах у них были снегоступы, они шли стройной цепочкой след в след. Было похоже, что они были вооружены, двое несли небольшое устройство, я сделал еще один инфракрасный снимок и увеличив его определил, что это была станина для запуска ракет земля воздух. Холодный пот потек по спине. Значит не авария, а теракт!!!

– В какой замес я попал.

Террористы подошли к оставшейся от хвоста самолета полынье, внимательно изучили берег, подняли какие-то остатки с земли, двое при этом по-военному охраняли периметр. Все команды отдавались знакам. Дисциплина была железная, никто не присел и тем более не прилег на снег. Скорее всего это какое-то спецподразделение. После осмотра и небольшого привала все снова построились, взяли станину и пошли по берегу озера. В очередной раз мне повезло, снег быстро засыпал следы от моей волокуши на поверхности озера, да и темнота сыграла мне на руку. Никто из террористов не обратил внимание на небольшую колею от волокуши.

Думаю, эти киллеры шли туда же куда и мы, только в обход по более проходимой дороге, а это крюк километров в 20, и мне, нужно было их опередить, с таким неудобным грузом. Идти ночью по льду горной реки было очень плохой идеей, но другой у меня не было. Речка была почти вся покрыта льдом, но местами встречали торосы и длинные промоины, к тому же фотография со спутника показывала большущую промоину рядом с избушкой, зажатую между крутых берегов. Думаю, поэтому киллеры и не пошли по реке.

Первая часть пути, километров пять была изнурительной и однообразной, но удавалось идти по берегу и по льду, покрывающему речку, по колено в снегу. Лямка, сделанная из ремней от сумок и проводов, врезалась в плечи. Через каждые 500 шагов приходилось падать на снег и лежать что бы восстановить дыхание, досчитав до 100 вставать и идти. Потом горы стали сжимать речку в своих объятиях, появились торосы. Один раз, я чудом, поскользнувшись, чуть не упал в промоину подо льдом. Девушка лежала в волокуше молча, из редка постанывая. Наверное, кроме сильного сотрясения, еще и действовал введенный мною препарат. Дальше каждый шаг становился испытанием. Импровизированная веревка несколько раз оторвалась, и вся покрылась узлами. Руки задубели. Дальше пошли сплошные торосы, лед вздыбливался, и волокуша начала разваливаться, цепляясь за острые края. Приходилась останавливаться и заново все связывать. Мой расчет добраться до рассвета становился призрачным. Но, не даром, несколько лет моей жизни я провел под лозунгом «Никто кроме нас».