1 ...6 7 8 10 11 12 ...155 – Если товарищ чекист настаивает, чтобы я пожертвовал драгоценным временем, командировку в областной центр надо обязательно согласовать с облтрестом. Вам это сделать несложно.
– Вы не любите чекистов? – задал провокационный вопрос Трущев.
– Чекистов я уважаю, – ответил Шеель, – но не могу позволить кричать на себя.
– Наш сотрудник погорячился, вы должны понять его – он на посту.
– А я? Разве я бездельничаю или, как у вас говорят, ваньку валяю? Пока я собственными руками не пощупаю первый лист фанеры, я не буду иметь покоя. Так и скажите вашим начальникам.
– Так и скажу, Альфред Максимилианович. Но вы должны и нас понять. Бывают разные обстоятельства. Если я вас правильно понял, вы настаиваете на официальном оформлении вашего отъезда в Свердловск. Но мне кажется, не в ваших интересах привлекать внимание к этой поездке. Это также и не в наших интересах.
– Нет уж, увольте! Зачем человеку, лишенному выбора, соглашаться добровольно засунуть голову в петлю? Вы уж как-нибудь сами.
– Что вы имеете в виду?
– Ну как же! Ваш коллега грозился арестовать меня, если я откажусь встречаться с Людвигом. Однако стоит мне встретиться с ним, и я сразу попаду на заметку. Мне уже не отмыться, и рано или поздно мне предъявят обвинение в связи с фашистами. Так что лучше я откажусь от встречи, чем соглашусь на нее.
Это замечание, разумное само по себе, наводило на мысль, что Шеель знает больше, чем говорит. Такой ход, как попытка уговорить его встретиться с Майендорфом, был просчитан им заранее, так что классовый подход к детской дружбе здесь был ни при чем. Была еще одна зацепка, прорвавшаяся по ходу беседы, но сразу Трущев не сумел ее оценить. Он, имея в виду указание Берии, которое, конечно, к делу не подошьешь, рискнул пообещать:
– Альфред Максимилианович, я гарантирую вам неприкосновенность после встречи с Майендорфом.
– Вы гарантируете, что мне никогда не будет предъявлено обвинение в том, что я имел контакт с подданным иного государства?
«Отличная формулировка», – поставил еще одну зарубку на память Трущев и подтвердил:
– Именно это я и хотел сказать.
– Чем вы можете подтвердить это предложение?
– Честное слово вас устроит?
– Ваше – нет.
– Чье вас устроит? Начальника управления?
– Да.
На следующий день Трущев помчался в Свердловск. Там прорвался в кабинет к начальнику управления и постарался объяснить, что необходимо срочно связаться с Москвой.
Трущев не мог скрыть самодовольства, которая вызывала у него – даже теперь, спустя столько лет! – проявленная им тогда прыть.
– Вам стоило бы видеть лицо начальника областного управления, когда он получил секретную шифртелеграмму, в которой «в связи с оперативной необходимостью разрешается подтвердить гарантии, выданные Барону младшим лейтенантом госбезопасности Трущевым Н. М.». При виде подписи – «Берия» глаза у начальника управления, громадного, под два метра, крупного человечища, – грудная клетка как бочка, – полезли на лоб. Впрочем, у меня тоже.
Начальник выматерился и показал мне, человеку невысокому, изящному, пудовый кулачище.
– Ну, Трущев, смотри. Если дело сорвется, лучше на глаза не попадайся.
– Так точно, товарищ старший майор.
Вечером, когда Трущев в самый снегопад, усталый донельзя, вернулся из Свердловска, в дверь избы, где он снимал комнату у местной одинокой старушенции, постучали.
На пороге стоял Закруткин. Он был в длиннополом, буржуазного покроя, кожаном пальто, в руке – маленький чемоданчик, в другой – роскошная кожаная шляпа. Этакий парижанин в поглощаемом сумерками и снегом, забытом Богом Краснозатонске.
– Ничего, что как снег на голову? – деловито поинтересовался полковник и протянул руку. – Здравствуйте, Николай Михайлович. Вот Кудасов направил к вам, пообещал ночлег, – гость искоса глянул на стоявшую рядом хозяйку. – Предупредил, Нина Петровна – человек надежный, проверенный, во время Гражданской войны была связной в партизанском отряде. Правда, Нина Петровна?
Старушенция Бестужева поджала губы.
– А я, – весело продолжил Закруткин, – командовал кавалерийским эскадроном во Второй конной. Так что мы с вами, можно сказать, боевые соратники. Надеюсь, станем друзьями.
Старушка оттаяла.
Трудно сказать, то ли хозяйке сразу приглянулся худощавый, с темными волосами и выразительным южнорусским лицом гость, то ли на нее произвело впечатление напоминание о его боевом прошлом, то ли его готовность сходить в сарай за дровами, только она, до сих пор двумя словами с Трущевым не перекинувшаяся, сразу пригласила постояльцев попить чайку с брусничным вареньем.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу