Михаил Ишков - Супердвое - убойный фактор

«На край света, – писал Майендорф, – мне придется добираться морем. Если ты не забыл, Альфи, я с детства мечтал отправиться в кругосветное путешествие. Надеюсь, в пути мне повезет, и я совершу какое-нибудь великое географическое открытие.

В Европу я намерен вернуться по Транссибирской магистрали. Очень хочется заглянуть в самое сердце Азии. В Свердловске мне придется сделать остановку, сам знаешь, путешествия путешествиями, а для немца долг превыше всего. На днях мы неожиданно подружились с большевиками, и они разрешили открыть в Свердловске наше консульство. Мне бы хотелось повидаться с тобой, Альфред, так внезапно покинувшим Германию, а также с твоим непоседливым Алексом. Он, наверное, здорово вырос, узнаю ли я его? Как он прижился в коммунистическом раю? Ты у нас кремень, а вот твоему сыну, наверное, до смерти надоела тощая марксистская диета, на которую его посадили в комсомоле.

Из Владивостока я дам телеграмму и буду ждать твоего согласия, так как, зная тебя, Альфред, я не уверен, что ты, окончательно покраснев, пожелаешь встретиться с «классовым врагом» и «германским фашистом» Майендорфом».

Познакомившись с материалами и собрав необходимые справки, Николай Михайлович доложил начальнику:

– Людвиг фон Майендорф действительно является высокопоставленным сотрудником германского МИДа. Его остановка в Свердловске надежно замотивирована необходимостью встречи с германским консулом, который прибыл на Урал после подписания договора с Германией. На этот счет есть справка из нашего наркоминдела. Понятен отказ Шееля встречаться с Майендорфом, ничего хорошего от такого рода контактов Шеелю ждать не приходится. По моему мнению, просьба о встрече со стороны Майендорфа является попыткой скомпрометировать Шееля либо прикрыть какое-то другое, более ответственное задание. Считаю изоляцию Шееля преждевременной.

Начальник закурил, некоторое время, размышляя, наслаждался дымком, затем, решившись, вытащил из стола какую-то бумагу и протянул Трущеву.

– Познакомься.

Это было адресованное наркому письмо замначальника Краснозатонского райотдела НКВД Ефимова, в котором тот обвинял руководство райотдела в преступной близорукости, «…а может, еще хуже – в двурушничестве и пособничестве врагу», что проявилось в сокрытии компрометирующих данных на небезызвестного Альфреда Шееля, называющего себя инженером, а на самом деле являющегося троцкистом и германским шпионом, что подтверждается недавно полученным им письмом, в котором содержались инструкции вредительского характера, а также отказом Шееля встречаться с германским резидентом. На мое предложение немедленно арестовать гражданина Шееля ввиду его двурушнической позиции и несогласия заниматься якобы доносительством начальник райотдела, гражданин Кудасов, ответил, чтобы я перестал «совать нос туда, куда не следует!» Это белогвардейско-издевательское отношение к заслуженному чекисту, из которого партия человека сделала, а также имеющему благодарности от наркома, товарища Н. И. Ежова, вынудило меня незамедлительно привлечь внимание высшего руководства наркомата к нетерпимой ситуации, сложившийся в Свердловском УНКВД, о чем и доношу».

– Твое мнение?

Трущев помялся, потом попытался обосновать свою точку зрения.

– Конкретики нет. Обвинять человека в нежелании встречаться с классово чуждым элементом – это, по-моему, чересчур. Ефимов должен представить реальный компромат, иначе дело выеденного яйца не стоит. Считаю изоляцию Шееля преждевременной.

Начальник отделения неодобрительно покачал головой.

– Нет, Трущев, так не годится. Мы не можем спустя рукава относиться к сигналам с мест, тем более если они исходят от опытных работников. Это чуждые нам методы! Мы должны доверять чекистскому чутью.

Выявив свою позицию по этому вопросу, начальник сделал паузу, затем веско добавил.

– Впрочем, руководство поручило нам разобраться с этим письмом, и мы разберемся. Подготовь обстоятельную записку со своими соображениями. Но смотри… – после некоторой паузы предупредил начальник, – не перегни палку. Начальству не очень-то по вкусу такие словечки, как «по-моему», «чересчур», «выеденное яйцо», но оно особенно не любит, когда советские граждане отказываются помочь органам, какими бы соображениями этот отказ ни был мотивирован. В нашем деле главное – умение сразу распознать врага, сорвать с него личину, а хочет кто-то встречаться с классовым врагом или нет, это дело десятое. Не ему решать.