Михаил Ишков - Супердвое - убойный фактор

«Что касается Снеговой, ни ее, ни другие, сходные источники информации, к которым, например, можно отнести известного сторонника и прежнего личного друга Гитлера, Вальтера Стеннеса, приятеля Геринга князя Радзивилла, – ни в коем случае нельзя считать агентами в формальном смысле этого слова. Они, скорее, являлись доброжелателями и «друзьями». Снеговой в голову не пришло бы добывать номера дивизий, перебрасываемых на Восточный фронт. Ценность этих источников состояла в том, что они давали как бы общую картину происходящего в высших кругах нацистского руководства – сообщали о слухах, возможных назначениях, вариантах решений, внутренней подоплеке их принятия. Например, в разгар Сталинградской битвы, когда выяснилась невозможность сбросить в реку оборонявшие узкую полоску берега советские дивизии и дальнейшие попытки захватить эти последние сотни метров до Волги теряли всякий военный смысл, Геббельс в присутствии Снеговой не без сожаления выразился в том смысле, что фюрер никогда не уйдет из Сталинграда. Свою мысль он подтвердил тем, что «фюрер, в частности, считает, что на месте этого города находилась столица Хазарского каганата, поэтому удар в направлении Волги рассматривается им как уничтожение гнезда древнего иудаизма. Всякое сопротивление в этом районе должно быть подавлено силой оружия».

Связь с этими лицами осуществлял не кто иной, как полковник Закруткин, доставлявший информацию лично Петробычу. Кстати, этим и объяснялось его достаточно независимое положение в круге тех лиц, которые имели доступ к Сталину».

«Это было мое последнее свидание с Петробычем.

Сталин поздоровался, спросил – как дела? Выслушав Берию, сообщившего, что Бойкий не отвечает на шифртелеграммы, поменял адрес и, по-видимому, крепко вбил в голову, что убийство Гитлера – святой долг каждого советского человека, Сталин заметил:

– Его можно понять, но простить нельзя. Речь идет об операции стратегического значения, о жизнях сотен тысяч наших бойцов, поэтому вы вправе использовать любые меры для предотвращения акции. Негодяй пока нужен живым. Понятно, товарищ Трющев?

– Так точно, товарищ Сталин.

На этом встреча закончилась».

Барон, переславший мне отрывки из воспоминаний Трущева, не поленился густо нашпиговать их своими «жизненными наблюдениями».

Еще на отдыхе в Турции его без конца донимал творческий зуд. На этот раз он развернулся по полной. Мне пришлось долго просеивать сквозь сито современных требований к авантюрным романам «литературные красоты» и «психологические подробности», которыми барон изрядно нашпиговал свои тексты. Пришлось также недрогнувшей рукой пройтись по неуместным антимониям, касавшимся его взаимоотношений с Магдаленой фон Майендорф, без которых, как Шеель уверял в «преамбуле», история «чахнет, теряет стройность и становится похожей на палку.

Или на полицейскую дубинку».

Я сохранил только его хронологию.

« 5 октября 1943 года. Ужин у Майендорфов

Дядя Людвиг за столом вел себя раскованно. Не в пример Магди, которая после поездки в Копенгаген упорно избегала меня, он, по-видимому, уже считал меня членом семьи. К настороженности его дочери я относился с пониманием и не педалировал события.

За столом генерал неожиданно обрушился на Канариса.

– Какой провал! Какая недопустимая расхлябанность! Еско, ты должен иметь в виду – фюрер устроил этому ротозею в адмиральских погонах зубодробительный разнос. На совещании в ставке он в упор поинтересовался – знакомо ли начальнику военной разведки имя Альберт Эйнштейн?

… – Конечно, мой фюрер.

– Тем хуже. Почему тогда его выпустили из страны?

Канарис доложил:

– Эйнштейн – физик, эмигрировал из Германий лет десять назад. Сейчас живет в США. Мой фюрер, на должность руководителя абвера я был назначен спустя несколько лет после его отъезда.

– И за все эти десять лет вы ни разу не удосужились поинтересоваться, чем этот «физик» занимается в Америке. Ну, а о Нильсе Боре вы слыхали? Где он? Не знаете, адмирал? Что же, я просвещу вас. Бор тоже удрал и сейчас под именем Николы Бейкера разгуливает в Америке. Хорошо, если бы он только разгуливал… Нет, в компании с Эйнштейном и другими негодяями они денно и нощно трудятся на созданием урановой бомбы. У них одна цель – создать смертоносное сверхоружие и обрушить его на наши головы!

После короткой паузы фюрер напомнил:

– Насколько мне известно, операция «Июльский снег» была поручена вам. Что же вы молчите?