Борис Калашников - Операция «Ольга»

– Это не пистолет, а сигнальная ракетница, её за оружие считать нельзя, – отозвался Фролов. – Полагаю, этот лимузин прибыл за нами. – И, обернувшись к боцману, приказал: – Упакуй буханку чёрного, бутылочку «Морского волка», баночку селёдки и наш вымпел!

– Будет сделано, – отозвался боцман и побежал исполнять указание.

Описав полукруг, «крокодил» притормозил у трапа, захрипел, затрясся и затих. Из кабины вылез туземец в красном кителе, с золотым аксельбантом на груди и красными лампасами на белых шортах. Сочетания красно-белых цветов пришлись по вкусу Назару Ефимовичу, с юности болевшему за «Спартак».

«Вылитый Никита Симонян, только загорел сильнее», – подумал академик.

На погонах военного сияли бриллиантами большие генеральские звезды. Правой рукой он придерживал сабельные ножны.

– Так, Назар Ефимович, нам оказана большая честь – церемонию встречи возглавляет генерал. Спускаемся. – Капитан поправил фуражку, одёрнул белую форменную сорочку и решительно двинулся по трапу вниз. За ним последовал Ганюшкин.

Человек в спартаковской форме, ткнув себя пальцем в грудь, гордо представился:

– Дженерал Агубар! – после чего, обернувшись к воинам, громко крикнул, взмахнул клинком, и те, подняв вверх копья и покачивая ими, запели.

Бойкую, не лишенную приятности мелодию подхватили люди на площади и, подпевая, стали пританцовывать. Генерал размахивал клинком, будто дирижёрской палочкой.

– Видимо, национальный гимн, – прокомментировал Назар Ефимович и, чтобы подчеркнуть уважение к патриотическим чувствам местного населения, попытался придать своей сугубо штатской фигуре какое-то подобие военной стойки. Иван Васильевич взял под козырёк. Курсанты, выстроившись в две шеренги вдоль борта, замерли, вытянув руки по швам. Горячий ветер шевелил ленточки на бескозырках.

Торжественностью момента прониклись, однако, далеко не все. Густые ветви громадных развесистых деревьев, окружавших площадь, вдруг зашатались, словно от внезапно налетевшего вихря, и на них показались сотни коричневых обезьян, каждая размером с хорошую собаку. Оказавшись на земле, они оскалили большие зубы и зловеще пританцовывая, стали двигаться в сторону парусника.

Про церемонии встреч с участием обезьян академик Ганюшкин ничего ранее не слышал.

«Раздерут на клочья, прямо на трапе, не успеем до борта добежать!» – подумал он, бледнея.

Но его опасения оказались напрасными. Туземный караул обладал достаточным боевым потенциалом. Один из воинов выхватил из кобуры ракетницу и выпалил в крону дальнего дерева. Красный шар рассыпался огненными брызгами. Полыхнула жёлтым пламенем соломенная крыша над лавкой, увешанной гроздьями бананов.

Обезьяны, прыгая как зайцы, пустились в бегство и успокоились, только взлетев на деревья, откуда стали скалить зубы, гримасничать и браниться. Загоревшуюся крышу туземцы быстро затушили, поливая водой из узких бамбуковых ведер.

Агубар спрятал саблю в ножны, взял под козырек и жестом левой руки пригласил гостей усаживаться. Ганюшкин, приблизившись к автомобилю, стал, пыхтя, втискиваться внутрь.

– Интересно, куда они собираются нас везти в этом цинковом катафалке? – Поправив на поясе темный футляр радиостанции, капитан стал пристраиваться на сиденье рядом с учёным.

– Я полагаю, на аудиенцию к главе островной администрации.

Заскрежетав коробкой передач, механический крокодил тронулся, оставив на причале двух воинов, которые, обнажив ракетницы, наставили огнестрельное в полном смысле этого слова оружие в сторону обезьяньих позиций. Там, в густых кронах деревьев, такая откровенная угроза вызвала беспокойную возню, недовольный гвалт и перегруппировку сил на отступление.

10. Байков у Кисиди

Курортная поликлиника занимала добротное старинное здание с толстыми стенами, высокими потолками и большими окнами. Поднявшись по широкой мраморной лестнице на третий этаж, Константин Байков остановился у двери с табличкой «Психотерапевт Кисиди Христофор Константинович» и огляделся: коридор был почти пуст, только несколько человек сидели на стульях, расставленных вдоль стен.

– К Кисиди есть кто-нибудь? – спросил Костя.

– Там посетительница, – ответила, отняв ладонь от распухшей щеки, пожилая женщина, ожидавшая приема к дантисту.

В этот момент дверь распахнулась, из кабинета психотерапевта вышла блондинка в красном шёлковом пиджаке и джинсах, плотно облегавших бедра. Девушка была явно чем-то расстроена. Следом, поправляя густую чёрную бороду, показался лысый мужчина в белом халате с надорванным по шву карманом.