Борис Калашников - Операция «Ольга»

11 Копать надо глубже

За полчаса до начала заседания Конгресса возвратившийся из Европы Роберт Бейкер зашел в кабинет спикера Палаты представителей Джона Тили.

– Как там Елисейские поля? – шутливо спросил Тили, пожимая руку Бейкеру.

– Шумят, куда они денутся.

– А как тебе Версаль?!

– Роскошно, но туристов тьма.

– А «Мулен руж»?

– К сожалению, пришлось отказаться от посещения и вместо танца канкан и длинноногих красавиц созерцать кислую физиономию начальника французского Генштаба генерала Лонгарда.

– Почему так?

– Французы не знают причины гибели «Эльзаса», и это их беспокоит. Лонгард в ходе встречи со мной высказал заинтересованность в более активных действиях американской стороны по установлению истины.

– Но почему мы должны влезать в это дело? – возразил спикер.

– Незадолго до своей трагической гибели французская журналистка Ани Ламберт указывала, что в инциденте замешана американская подводная лодка. Допустим, наши моряки не имеют отношения к этой катастрофе, но надо все проверить и чётко заявить Парижу о своей непричастности.

– Хорошо. Что тебе нужно от меня?

– Я собираюсь, сославшись на пожелания французов, выступить с инициативой об образовании комиссии по расследованию причин гибели «Эльзаса», а ты поддержи и предложи меня в качестве председателя.

– Если хочешь взвалить на себя этот воз – пожалуйста.

Во вновь образованную комиссию вошли пять конгрессменов, которые поддержали предложение Бейкера вызвать в Вашингтон для опроса капитана подводной лодки «Страйкер» Генри Пакмана.

«Свой человек» раздобыл стенограмму первого заседания комиссии по расследованию причин гибели французской подводной лодки, и в тот же день документ лёг на стол Майклу Ферри. Сенатор позвонил адмиралу Кондраки.

– Как у тебя дела, Стив?

– Поправляюсь, в ближайшее время надеюсь выйти на нормальный режим.

– Давай, давай. Ты мне нужен не хилый и бледный, а весёлый и румяный. Тут такие дела, эта старая скотина Бейкер копает под тебя и собрался допросить в Вашингтоне командира «Страйкера». Имей в виду: этот твой капитан не должен появиться на Капитолийском холме. Упрячь его, как можно дальше.

– Будь спокоен, не появится, – заверил сенатора Кондраки.

– И ещё, с этим так называемым Жаном Люком твой парень определился?

– Пока никаких зацепок.

– Тут такое ещё соображение… Бейкер вылез со своей комиссией после возвращения из Парижа, посмотри, с кем он там контактировал.

– У него была встреча с начальником Генштаба, но Лонгард не тот человек, чтобы…

– Это понятно, – перебил адмирала сенатор. – Там, в Париже, не один Лонгард. Копай глубже. Кстати, в каком отеле останавливалась эта старая сволочь?

– Насколько я помню, в «Регине».

– Вот твоему парню и карты в руки. Пусть там всё хорошо перелопатит, может и вынюхает то, что ему надо. Мой человек в Конгрессе осторожно прощупал Бейкера и, по его мнению, этот плешивый козёл, что-то накопал про нас с тобой в Париже и знает больше, чем говорит.

12. Семён Семёныч

Механический крокодил, преодолев с надрывным воем очередной подъём, яростно затрясся и, плюнув напоследок облаком чёрного дыма, затих на вершине холма у большого строения на деревянных столбах с островерхой крышей из пальмовых листьев. Наверх вела приставная бамбуковая лестница, пространство под ней было закрыто тростниковой ширмой.

Агубар жестом показал чужеземцам выйти из машины. У капитана он вежливо изъял пакет с бутылкой водки, банкой селёдки и судовым вымпелом.

За тростниковой перегородкой послышались возня и недовольное ворчание. Гости переглянулись. Капитан недоуменно пожал плечами. Агубар отодвинул ширму: в ржавой железной клетке металась обезьяна необычной серебристой масти. На шее у неё болталось ожерелье из ракушек.

Увидев гостей, пленница выхватила откуда-то пудреницу, помаду и, поглядывая в круглое зеркальце, стала красить пухлые губы, затем припудрила мордашку и, закончив макияж, забросила пудреницу в угол. Просительно повизгивая, она стала хлопать себя ладошкой по макушке и тянуть сквозь решётку лапу к капитанской фуражке.

Капитан недовольно крякнул, поправил форменный головной убор и отрицательно покачал головой.

– Зарипа, – представил кокетку Агубар.

Услышав знакомый ей хриплый голос, обезьяна обернулась и с размаху запустила в генерала тюбиком губной помады. Тюбик задел решётку и, изменив направление, упал в густую траву, а кривляка утратив интерес к капитанской фуражке, причитая и жалуясь, стала метаться по клетке.