Евгений Сухов - Смотрящий по России

Никто из слушателей не сомневался, что так оно и произойдет. Старый князь уже не однажды удивлял своими выходками. Заранее доставать «наган» не полагалось. Трюк должен выполняться в одно движение. Расстегнутая кобура — пожалуйста! Но не больше.

Занятия с князем Голицыным не прошли бесследно. Это уж точно! Кроме умения стрелять, у каждого из бойцов вырабатывалось новое мироощущение. А это уже на всю жизнь.

Через три месяца учебы упражнения с пистолетом были доведены практически до автоматизма, и скоро Тимофею Беспалому стало казаться, что он родился с кобурой под подушкой.

Беспалый словно бы глянул на себя со стороны: все происходило, как в замедленном кино, будто бы с кем-то другим, но очень похожим на него. Рука Петра Михайловича неуклонно поднималась для выстрела и в это же самое время, сконцентрировавшись, боковым зрением Тимофей увидел бутылку из-под шампанского. Неожиданно, словно в силу какого-то оптического эффекта, бутыль вдруг принялась увеличиваться, принимая почти гигантские формы. Каким-то невообразимым чувством он сумел рассмотреть на темно-зеленой поверхности даже мельчайшие пятнышки и сколы.

Грешно было не попасть в такую громадину!

Неведомая сила вдруг швырнула его в сторону. В падении Тимофей Беспалый сумел вырвать из кобуры «наган», направить его в цель, точнехонько в длинное сужающееся горлышко, и нажать на курок. Не тратя мгновений на созерцание пораженной мишени, он уже смотрел на Голицына, чтобы уничтожить его в падении. Беспалому потребовалась какая-то сотая доля секунды, чтобы перевести пистолет на генерала. Щелчок! И тот убит!

Оказавшись на земле, Беспалый, сгруппировавшись, мгновенно перекатился влево — в наиболее недосягаемую для противника сторону — и, перевернувшись на живот, дважды нажал на курок, направив оружие в сторону разбитой бутылки. И вновь перевел ствол на генерала — на тот случай, если выстрелы для противника оказались не смертельными.

Тимофей Беспалый знал, что предполагаемые пули, выпущенные врагом, должны были пройти немного выше его головы, лишь только чиркнув горячим металлом по макушке. Случись боевая ситуация, Тимофей Беспалый не сомневался в том, что сумел бы остаться не только в живых, но и уничтожить человека три.

Несколько секунд Беспалый лежал на животе, буквально вжавшись в землю. Правая рука с пистолетом выброшена далеко вперед, на тот случай, если объявится неведомый враг. В таком положении легче выжить и контролировать ситуацию, а самое главное, улавливать любое шевеление в радиусе тридцати метров. Каким-то непостижимым образом усилились все его органы чувств, и он услышал, как на расстоянии пятнадцати метров у бойцов бьются сердца.

У некоторых тревожно.

— Вставай! — распорядился Голицын.

По довольному лицу генерала Беспалый понял, что он не допустил ошибки. Поднявшись, Тимофей сунул пистолет в кобуру, застегивать ее не стал, как бы тем самым давая понять, что подобная ситуация может повториться. А следовательно, нужно быть готовым ко всяким неожиданностям.

— Первая пуля у тебя была боевая, — произнес генерал и, кивнув в сторону разбитой бутылки, сказал: — И вот результат. Если бы ты служил лет тридцать назад в царской армии, то выиграл бы бутылку шампанского, — очень серьезно констатировал Голицын. — Второй и третий патроны — «вареные». Если бы они оказались боевыми, то Беспалый попал бы мне точно в середину лба! — убежденно проговорил бывший царский генерал. — А теперь в строй, шагом марш!

Развернувшись, Тимофей Беспалый четким строевым шагом вернулся на прежнее место и с улыбкой подумал о том, что двумя стаканами водки отметит маленькую, но ощутимую победу.

— Сомов, — вызвал генерал, устанавливая на прежнее место еще одну пустую бутылку.

Прыгать будет труднее, на плацу валялось битое стекло.

Для каждого экзамена князь имел в своем распоряжении неограниченное количество пустой посуды. Среди слушателей ходил слушок, что пустые бутылки остались с того самого времени, когда боевой контрразведчик мог не только ловить шпионов, но и весело гусарить в окружении милых дам.

Даже сейчас, несмотря на возраст, в нем чувствовался матерый самец, который лет сорок назад способен был доставить неприятелю немало хлопот. На языке контрразведчиков шпионов называли «волками», а тех, кто за ними охотился, именовали «волкодавами». Последним полагалось быть умнее, хитрее и изощреннее.

Голицын был из той самой породы.