Евгений Сухов - Смотрящий по России

— А теперь я хочу спросить у тебя, Рушан. Ты всерьез рассчитывал ускользнуть от Варяга?

На этот раз женщина не улыбалась. На Рушана смотрели холодные, расчетливые глаза настоящего убийцы. Видно, так же спокойно и холодно смотрит океанская акула на свою потенциальную жертву. Еще мгновение, и последует смертельный бросок.

— Ах ты, сука! — сделал Рушан шаг к своей гостье.

— Не советую! — все тем же холодным тоном остудила его пыл Елена. — Это не губная помада, а миниатюрный пистолет. Достаточно мне только нажать вот здесь, как раздастся выстрел. Ты не смотри, что он такой маленький, его пули способны прострелить голову насквозь. Уверяю тебя, я не промажу.

Теперь и Рушан видел, что на него тупо смотрел короткоствольный пистолет, и он даже как будто почуял запах пороха. До Елены было всего лишь два метра, но если он предпримет отчаянную попытку сбить ее с ног, то женщина все равно успеет выстрелить раньше, чем он сумеет сделать следующий шаг.

— А тебе-то что за дело?

Елена пожала плечами:

— Так, обыкновенное женское любопытство. Я выполняю некоторые его задания, весьма деликатного толка. Знаешь, мне будет очень жаль убивать тебя. У меня хорошо развита интуиция, а она мне подсказывает, что ты великолепный любовник. — Губы Елены мечтательно изогнулись.

— Так в чем же дело? Все в нашей власти. Может, договоримся.

Елена отрицательно покачала головой:

— Ничего не получится. У меня свои принципы. Я никогда не сплю с теми мужчинами, которых должна убить.

Она улыбнулась — это было последнее, что видел в своей жизни Рушан. Пуля угодила точно в середину его лба, опрокинув тело на стоящий рядом стул. Лена подошла к трупу и с интересом посмотрела на результат своей работы. Рушан лежал с открытыми глазами, встретив смерть спокойно, безо всякого ужаса. Она внимательно осмотрела комнату — не исключено, что где-нибудь в углу прячется крошечный зрачок объектива, ненавязчиво подсматривающий за постояльцами. Ничего не обнаружив, она успокоилась. Впрочем, если бы в номере было что-то подобное, то охрана уже давно ворвалась бы сюда.

Она подошла к высокому зеркалу, посмотрела на себя. Хороша по-прежнему, во внешности нет ничего такого, что указывало бы на только что произошедшее убийство. Затем Лена достала губную помаду и несколькими уверенными движениями подвела губы. Вот теперь полный порядок. Не глядя на труп, она направилась к выходу. Аккуратно прикрыла за собой дверь, не позабыв улыбнуться дежурному, неторопливо фланировавшему по коридору.

Что-то во внешности Елены его насторожило, приостановившись, он вежливо спросил:

— У вас все в порядке, мэм?

Отпираться было бессмысленно, арабы — дети пустыни, они обладают повышенным интуитивно-энергетическим восприятием. В чем нет ничего удивительного — это одна из главных составляющих их менталитета, они ближе других народов находятся к природе. Нужно каким-то образом усыпить его бдительность. Это невозможно сделать, не рассказав ему хотя бы часть правды.

Елена сделала огорченное лицо.

— Со мной-то все в порядке… Но вот мой друг… Он выпил слишком много спиртного и оказался совершенно бессилен. Сейчас он спит.

Лицо араба приняло сочувственное выражение, а вот глаза так и кричали: «А вот я бы не оплошал!»

— Это случается, — наконец выдавил он.

Елена пожала плечами:

— Мне просто не повезло, — и, не оглядываясь, пошла к выходу.

Даже если все-таки дежурный что-то заподозрил, ему потребуется минут десять, чтобы попасть в номер. Наверняка потребуется специальное разрешение. А за это время она уже будет далеко.

Едва Лена спустилась вниз, как к ней тотчас подъехало такси.

— Все в порядке? — спросил водитель по-русски, когда Елена закрыла за собой дверь.

— Поторапливайся, Сосо. У нас мало времени!

— Слушаюсь, госпожа, — хмыкнул Абашидзе и надавил на газ.

Весь предыдущий день Варяг провел с дочерью. Его решение повидать Лизу было спонтанным. С Лизой он встречался нечасто, а потому их встречи девочкой воспринимались как настоящий праздник. Появлению Варяга, не меньше чем сама дочь, обрадовалась ее воспитательница — молодая грудастая девица. Блеск ее глаз при появлении Владислава указывал на признаки самой настоящей страсти, даже неискушенному наблюдателю было бы понятно, что она уже давно созрела для греха. Но Варяг, в силу какого-то предубеждения, продолжал держать ее на дистанции, хотя, как и всегда, обращался с ней приветливо и вежливо.