Игорь Берег - Приказы не обсуждаются

– Правильно мыслишь, – кивнул Евгений. – В нужном направлении.

– Ну, так читай мои мысли дальше, – нехорошо усмехнулся Ступин.

– Чего там читать, – пренебрежительно сказал Евгений. – Сейчас ты грохнешь меня, а потом постараешься перестрелять моих людей. Только охрану не зови, она сейчас не в состоянии помочь. Самому придется поработать.

– Ничего, – оскалился Ступин. – Я не гордый. Сам вас перещелкаю. Очень жаль, что мы с тобой не договорились. Я ведь мог тебе многое предложить.

– Деньги?

– Много денег! Очень много. Тебе такие деньги и не снились! Кто ты сейчас? Мелкий бизнесмен, кажется? Копейки зарабатываешь? Или это только прикрытие? Угадал? Вот поэтому я и сказал «мог предложить»! Вижу, что бесполезно. А раз так, остается одно: и тебя убрать, и твоих гвардейцев…

Он не успел перевести ствол пистолета с двери на Миронова. Евгений, тушивший очередную сигарету, сделал короткое движение кистью, и тяжелая пепельница, мелькнув в воздухе, врезалась в голову Ступина. Сергей даже не успел вскочить, только дернулся, нажал на курок – пуля впилась в стену – и упал лицом на стол. Сюррикены и ножи Евгений всегда метал отменно.

Он встал, подошел к двери, открыл ее.

– Заходите, Алексей Васильевич! Что с Хайнцем?

– Живой, ничего страшного, – ответил Симонов, осторожно заглядывая в комнату и держа пистолет наизготовку. – Как ты здесь?

– Да так, помаленьку…

На душе у Евгения было очень паршиво.

Симонов подошел к столу, повернул голову Ступина набок, вгляделся.

– А ведь я его знаю, – протянул он задумчиво.

– Конечно, знаете, – подтвердил Миронов. – Он в СОБе служил, в Москве. Тут вот какое дело, Алексей Васильевич. Он вычислил, где мы прятались последнее время, и своих людей туда послал. А там Наташка одна.

– Твою мать! – выругался Симонов. – Говорил же: отошли домой! И как мы теперь ее выручать будем?

– На меня обменяете, – вдруг сказал Ступин, открывая глаза. – Вы же меня в Москву собрались везти? Ну, так и не повезете, здесь оставите.

Он сел в кресле, помотал головой, сжал ее в ладонях.

– Больно как! Что же ты, Женя? Я к тебе со всей душой, а ты меня по башке…

– У тебя память отшибло? – холодно осведомился Миронов. – Или это не ты собирался меня пристрелить?

Ступин промолчал.

– Будем думать, как твою благоверную вызволять, – сказал Симонов. – Может быть, правда, обменять на этого… бизнесмена?

Тут в кармане куртки Евгения забренчал «Турецкий марш». Симонов сморщился.

– Я же велел перед операцией все мобильники отключить! Дисциплинка!

Евгений лихорадочно полез в карман. Здесь ему мог звонить только один человек.

Это действительно была Наташка.

– Ну, как вы там? Всех победили?

– Уходи немедленно из дома! – заорал Евгений. – Слышишь, немедленно! И спрячься где-нибудь, мы скоро приедем!

– А чего ты расшумелся? – удивилась жена. – Ну, приехали три каких-то дурака, начали приставать, чуть ли не руки вязать. Я и разозлилась…

– Что с ними? – уже спокойнее спросил Евгений, чувствуя, как отступает напряжение.

– А что с ними может быть? – опять удивилась Наташка. – Лежат, связанные, вас дожидаются. Вы там долго еще?

– Нет, скоро будем. Ты молодец! – сказал Евгений и отключился. Тут только он заметил, что все с напряжением прислушивались к его с женой разговору.

– Чего уставились? Все в порядке, потерь нет, противник нейтрализован!

– Ну, ничего поручить нельзя этим раздолбаям! – с отчаянием сказал Ступин. – Любое дело завалят!

– Так что, – спросил Симонов, – не придется его менять?

– Нет, – качнул головой Евгений. – Наташка сама справилась.

– Ну и отлично! – обрадовался Алексей Васильевич. – Будем этого кренделя на родину отправлять. Там его давно ждут.

– Эх, черт, – сказал Ступин. – На хрена я всю эту музыку затеял? Сам бы тебя шлепнул, и все дела!

– Плохо стреляешь, Сережа! – ласково сказал Миронов.

– Вижу, – согласился тот. – Раз твой приятель жив…

– Все, стрелок, собирайся, – сказал ему Симонов. – Поедем, красотка, кататься!

Он был явно доволен проведенной операцией. Все прошло практически идеально. Не считая, конечно, раненного в плечо Хайнца. Но это уже «неизбежные в бою потери». Впрочем, в действительности Хайнца они не потеряли. Тот уже пришел в себя, а за время разговора со Ступиным Борис успел перевязать ему плечо. Скорее всего, помощь врача в дальнейшем не потребуется – пуля прошла удивительно чисто, навылет, оставив после себя только два кровавых отверстия и неизбежный в таких случаях огромный синяк. Теперь мрачный немец сидел в кресле и с ненавистью смотрел на Ступина.