Николай Прокофьев - Лепила

Беда одна не приходит. Он, всегда раньше спокойный, неожиданно для себя занервничал. С тех пор как в лагере появился незваный гость, четкая система начала сбоить. Не заметить этого было нельзя. Из дневного похода один из подопечных вернулся со сломанной ногой – попал в яму. Сколько раз ходили этой тропой, и ничего подобного, все возвращались живые и даже веселые. А сегодня ЧП. Первую помощь оказали, но нужно ждать егеря, чтобы отправить бедолагу в больницу. А ведь на этого парня были виды.

Ни с того ни с сего нагрубила Даша. Ей вдруг почудились вольности с его стороны. Тоже мне! Взяла волю показывать характер, забыла, как приехала сюда тихая и пришибленная. Если бы не он, так и осталась бы в «общем вагоне». Надо будет одернуть или еще лучше – наказать – послать вместе с другими «в поля».

Теперь вот компьютер… Но самое главное – этот Сомов. Все внимание сейчас к нему. Кто это, кажется, выяснили. С какой целью пожаловал, тоже как будто понятно. Но вот какими козырями располагает, неизвестно даже приблизительно. Давешний удар БАМом пришелся ниже ватерлинии. Очевидно, что парень пришел не с пустыми руками. Было бы глупо посылать на такое задание несведущего человека. Там наверняка прошерстили всю биографию. А что, если узнали больше положенного?

Он встал из-за стола и начал ходить по комнате. Вот еще дурацкая привычка! Раньше вроде такого не было: проблемы головы на ноги не переводил. А сейчас чуть что – сразу ходить. Хорошо, что никто не видит, удается пока скрывать. А узнают – уважать меньше будут. Бояться – может быть, но уважать – все, приехали.

Компьютер… Да! Вот еще одна проблема, поважнее, чем Сомов. Новое указание «оттуда». И надо же, именно сегодня. Трафик нужно увеличить вдвое! Чтобы такое приказать, нужно иметь или ненасытный желудок, или больную голову. Ему и так еле-еле удалось набрать предыдущую группу, тут бы в старом графике удержаться, а они повышать требуют. Как тут сохранять спокойствие? Как олицетворять силу и мудрость? Да, деньги неплохие, но каким путем…

Неожиданно вспомнилось прошлое. Не это, а то – страшное и кровавое. Залитые бесконечным дождем мрачные джунгли, готовые в любой момент из-за любого куста изрыгнуть смерть; пламя рукотворных костров, пожирающих людей и их жилища; свист раскаленного свинца; перевернутый «Виллис» с торчащими из-под него ногами… И самое главное – как он давит своей силой тех, кто не сделал лично ему ничего плохого. Увеличить вдвое…

С некоторых пор у него появилось животное чувство отвращения – к себе, к тому, что он делает, к окружающему миру. Порой ему очень хотелось встать на дыбы и стряхнуть с себя не только ловко подогнанную сбрую, но и весь груз, который накопился за его плечами с тех самых пор, когда молодой лейтенант Злобин прибыл на чужую землю зарабатывать боевой стаж. Теперь этого стажа у него чересчур, гораздо больше положенного. Руки чешутся поделиться с кем-нибудь из тех, кто мечтает о подвигах и обеспеченной жизни. Пусть хлебнут, а вдруг понравится. А он, расставшись с ненужным, пойдет своей дорогой, куда – пока неясно, в любую сторону. Только бы не видеть этих поганых писем, не ощущать на себе силков, в которые угодил.

Нужно еще раз поговорить с Сомовым. Прошлый раунд остался за ним, это плохо. Надо постепенно выведать, что ему известно, тогда будет легче просчитать его план. Как? Очень просто: встать на его место, поменяться на время ролями. Не думаю, что психиатр, пусть и знаменитый, будет изобретать что-то немыслимое. Все методики давно опубликованы, а значит, известны. А раз так, то и противоядие найдется.

В какой-то момент в его мозгу промелькнула яркая и очень смелая мысль. Ему показалось, что он вдруг понял, как можно использовать психиатра в своих целях. План этот зрел в его голове давно, не было только главного исполнителя. И тут вдруг Сомов! Разве такое может быть случайностью?

– Эй, кто там есть!

Дверь беззвучно открылась.

– Как закончатся занятия, приведи ко мне нашего дорогого гостя.

Амбал расплылся в улыбке (вот дубина!), кивнул и прикрыл за собой дверь.

Мы сидели друг напротив друга за большим столом и молчали. Гуру явно изучал меня: я не чувствовал на этот раз никакого энергетического нажима. Его пристальный взгляд сканировал меня вдоль и поперек. Наверное, если бы при мне были какие-то мелкие предметы, они, повинуясь воле моего визави, повыпрыгивали бы из карманов сами собой.

Простое любопытство я бы перенес легко. Но сейчас я чувствовал, что за этим взглядом стоит нечто большее – желание выведать, что я знаю, куда могу направить предстоящий разговор. Это значит, что я все-таки сумел перехватить инициативу, и теперь Гуру встает в позицию ожидающего удар, он будет терпеть до тех пор, пока я не откроюсь и не покажу свою задумку. Вот тогда он ответит – молниеносно, с удвоенной силой, чтобы наверняка.