Николай Прокофьев - Лепила

– Это здорово.

– В отличие от тех, кто сидит в кабинетах и ничего не делает, мы ведем свою основную работу на местах. У нас практически круглогодично работают выездные отряды добровольцев в центральных районах России и даже, было дело, на Урале. К сожалению, в последнее время на Урал не ездим – как все общественные организации, мы не получаем государственных дотаций, а поездки такого рода – удовольствие дорогое. Поэтому большие надежды мы возлагаем на наших добровольных помощников и старейших и преданных членов «Клуба».

– А где – в центральных районах России?

– В настоящее время мобильный отряд действует в Тверской области. Там же и наше руководство. Все должно быть под контролем, работа обязывает. Там, на Волге, гнездятся редкие виды птиц, которые не улетают на юг. Сейчас в преддверии холодов они особенно нуждаются в нашей помощи.

«Еще немного, и я растрогаюсь. Значит, Гуру сейчас там».

– Скажите, а как стать членом «Клуба»?

– Очень просто, – женщина повела плечами, приосанилась. – Заполняете анкету, получаете членский билет и приходите на собрание. Если будет желание, можно поехать на вахту.

– На вахту?

– Да. Так называется наша выездная практика. Но есть одно важное условие – члены нашего «Клуба» должны быть здоровыми людьми. Характер работы обязывает – утренние заморозки, не всегда чистая вода, целый день на ногах, опять же – полевая кухня. Своего рода экстрим. Лечение наших коллег нам, увы, не по карману, да и задачи у нас несколько иные. Но вот оградить… не вполне здорового человека от лишних нагрузок мы можем и даже обязаны. Если у вас есть хронические заболевания, отклонения и тому подобное, вы не сможете работать на вахте. Только здесь, в городе. Здесь тоже работы хватает.

Она выжидающе посмотрела на меня. Сейчас я расскажу ей о своих болячках: пожалуюсь на давление, цирроз печени, плохой сон, энурез… Не дождетесь, уважаемая. Все мое останется при мне.

Я сделал вид, что пропустил это замечание мимо ушей.

– А взносы?

Она расслабилась – главный барьер остался позади.

– Только добровольные. Члены «Клуба» ничем ему не обязаны. Это скорее, если так можно выразиться, пожертвования. Есть желание – жертвуйте, нет – никто вас за это не осудит. В конце концов, важно хорошо делать общее дело, не правда ли? Природа сама вознаградит своих радетелей.

«Что ж, агитация – на уровне. Решение нужно принимать незамедлительно, вон как она смотрит – ждет согласия. Сказать, что заинтересовался, но надо подумать, – подорвать доверие. В другой раз тебя примут, но уже не так радостно. Могут и заподозрить. А вызывать сомнения никак нельзя».

– Вот тут, в рекламе, сказано: «документы не требуются»…

– Да, все верно. Мы доверяем своим соратникам. Никаких проверок никто организовывать не собирается. Да и, согласитесь, ни к чему это. «Клуб» – это своего рода община…

«Ага! Вот это ближе к делу».

– Секта? – насторожился я.

– Нет, что вы! Как можно так говорить! – Женщина замахала руками, отгоняя, казалось, само это слово. – Секта – это что-то преступное, незаконное. У нас все официально, все открыто, все для людей. Так что прошу не путать. С такими мыслями на благое дело не ходят.

Вылазка удалась: виноватый тут же поспешил свалить вину на другого. Надо было видеть, как изменилось ее до этого приветливое лицо. Аккуратно выщипанные брови вскинулись, глаза загорелись огнем возмущения, нижняя губа задрожала от справедливого гнева. Надо срочно снижать градус.

– Скажите, – наклонился я над столом и заговорщицки посмотрел ей прямо в глаза, – а незамужних женщин в «Клубе» много?

Она моментально клюнула на мою приманку: внутренне собралась, распрямила плечи, поправила прическу, вернула на место дежурную улыбку. Похоже, тема дружбы полов ее интересовала всерьез.

– Хватает, – женщина сделал вид, что прикидывает в уме, – их вообще у нас процентов шестьдесят, и практически все не замужем, – она прикрыла рукой кольцо на пальце.

– Ого! Ну как тут не присоединиться, – открыто, лицо в лицо, улыбнулся я.

– А вы, простите…

– Вдовец. – Мне снова, как и в случае с террористом, приходилось использовать свою личную трагедию в служебных целях. «Ничего не поделаешь, имя я еще могу изменить, а вот семейное положение – уже нет. Только бы удержаться, не дать волю настоящим чувствам».

Хозяйка офиса посмотрела на меня уже с нескрываемым интересом. При этом кое-как попыталась выразить взглядом сочувствие. Последнее ей не удалось – интерес к незнакомой особи мужского пола оказался сильнее такта. Я видел, как она обрадовалась, узнав о моем семейном положении. Еще бы! Я тайком глянул на свое отражение в дверце книжного шкафа – мужчина что надо!