Александр Тамоников - Вынужденная посадка Ми-17

– А ну-ка пройдем туда, Карим.

– Ты же собирался посмотреть ангар.

– Пойдем. У нас есть время.

– Как скажешь.

Они прошли в тень дерева, присели на столб.

Хабитулла повернулся к Дувани и заявил:

– А теперь, друг мой, давай, объясняй, что с тобой?

– Ничего. Я же говорю…

– Что с тобой, Карим? Только честно. Я пойму. Помогу.

– Честно?

– Только так!

– Хорошо. Буду честен. Устал я, друг. Не знаю, когда это произошло, но я понял, что наша борьба бессмысленна. Нами манипулируют как марионетками. Нет, не руководство нашей организации, а американцы. Они кукловоды. Только им нужна дестабилизация в регионе. Они взорвали мир в Ливии, Сирии, Йемене, до этого в Ираке и здесь, в Афганистане, создали наше движение. Когда нас стало мало, появилось ИГИЛ. В результате мы, мусульмане, убиваем не неверных, а друг друга, уничтожаем сами себя. Я больше не могу в этом участвовать. Не хочу. Собирался поговорить с тобой раньше, но как-то не получалось. Потом я попытался успокоиться, убеждал себя в том, что это временное состояние. Оно пройдет, и все будет как прежде. Не прошло, не стало. Я разочаровался, потерял всякое желание воевать. Я хочу умереть спокойно, пусть в бедности, в своем старом доме. Отпусти меня, Абдул. Ты знаешь, я умею держать язык за зубами. А сам, если считаешь нужным, продолжай войну. Ты хотел правду и услышал ее. Теперь решение за тобой. Ух, даже легче стало!

– Я услышал и понял тебя, брат. Давно надо было сказать, – проговорил Хабитулла.

– Не смог.

– Да что теперь об этом. Конечно, я отпущу тебя. Ты очень много сделал для нашего движения. Проливал кровь врагов, терял свою и заслужил отдых. Я отвезу тебя в Кандагар, дам денег. Но не сегодня. Ты сможешь еще пару дней здесь поработать?

– Да, конечно.

– Человека вместо себя подобрал?

– Да, это Алим Добур. Он справится. Воины слушаются его.

– Хорошо. Пусть будет Добур.

– Спасибо тебе, Абдул.

– Ну что ты, друг, не за что. Мы ж как братья, даже ближе. Помнишь, как начинали вместе?

Дувани усмехнулся и ответил:

– Помню, конечно. Тогда мы были молоды, амбициозны. Нам хотелось испытать себя. Мы искренне верили в идею и готовы были за нее жизнь отдать. Мы наступали, занимали один город за другим и только крепли. У нас было все: власть, женщины, повиновение мирных жителей. Это было золотое время. Я никогда не забуду его.

– Ладно, Карим. Сейчас посмотрим ангар и подходы к нему. Потом я уеду. Ты до третьего числа все здесь подготовишь и введешь в курс Добура. Тогда же, в понедельник, я прибуду с проверкой, увезу тебя в Кандагар и улажу все формальности. Ты получишь деньги и уйдешь домой, в семью.

– Я рад, что мы смогли договориться.

– А иначе и быть не могло. Теперь идем.

От подавленного состояния у Дувани не осталось и следа. Он вновь был прежним полевым командиром. Умным, опытным, хитрым и безжалостным.

Хабитулла поднялся на крышу ангара, в настоящее время представляющую собой ровный участок в виде квадрата размерами двадцать на двадцать метров. Здесь был густой кустарник. Толщина земли составляла метр с лишним. Тут вполне можно было выкопать траншеи и обустроить довольно крепкий оборонительный пункт, хорошо замаскированный высокой растительностью.

– Здесь надо вырыть траншеи по периметру, глубиной до бетона, с огневыми точками, по углам установить держатели прожекторов. Воины, которые займут эти позиции, должны иметь возможность вести наблюдение днем и ночью во всех направлениях. С каждой стороны, исключая фронтальную, внизу поставить растяжки, противопехотные мины. Создать полосу минновзрывных заграждений в три метра шириной вокруг основания ангара, на удалении от него в пять метров. Особой насыщенности не требуется. Надо только обеспечить, чтобы в этой полосе не было ни одного свободного прохода, – распорядился Хабитулла.

– Я понял, – сказал Дувани. – Перекрестная схема.

– Да.

– А с фронта?

– У ворот оборудовать укрытие для пулеметного расчета. Мешки найдешь, камней кругом много, работников хватит. С сегодняшнего дня вся твоя группа должна быть здесь, до особой моей команды находиться в бывшем штабе, оборудовать позиции на крыше ангара, делать все остальное, о чем я сейчас сказал. Но это уже будет выполнять Добур.

– Абдул, может, ты сам переговоришь с ним, объявишь о моем отстранении и выходе из формирования по причине ухудшения здоровья от ранее полученных ранений? Хочется, чтобы все выглядело достойно. Я попросил освободить и отпустить меня. Ты разрешил, понимая, что я не в состоянии быть не только командиром отряда, но и простым воином. Раны дают о себе знать.