Александр Тамоников: Сирийский скальпель

Приперся Андрюха на службу понурый и мрачный. Во взгляде лысого монстра царило детское недоумение.

– Что с тобой? – поинтересовались сослуживцы. – Недопил или недоспал?

– Жена из дому выгнала, – буркнул он.

И в качестве железного аргумента швырнул в угол курилки дорожную сумку со шмотками.

Сослуживцы переглянулись. Жерин, конечно же, не был идеальным семьянином, но и больших косяков ранее не допускал. Бухал умеренно, на сторону не ходил, супругу не обижал, не скандалил.

– Рассказывай, – усадил его рядом с собой командир. – А мы подумаем, как и чем помочь.

– Да мне и рассказывать-то особо нечего, – вздохнул тот. – Вчера пришел со службы, помылся в душе, поужинал и лег спать. Утром просыпаюсь – жена не разговаривает, а у входной двери уже стоит собранная сумка.

Соколов не поверил:

– Прям так взяла и выгнала безо всякого повода?

– Ну, не совсем без повода. Но причина, прямо скажу, чистый бред, – развел Андрюха ручищами. И, вдруг повернувшись к командиру, спросил: – Слушай, Толя, а откуда нам ветошь поставляют для чистки оружия?

Обалдев от неожиданного вопроса, Соколов на пару секунд впал в прострацию. Потом припомнил:

– Мешки с тряпками нам привозят с подмосковной фабрики. Если не ошибаюсь, это отходы швейного производства. А какая связь между тряпками и скандалом в твоей семье?

– Понимаешь, я вчера чистил два автомата – свой и Вовки Губина.

– Ну?

– Потом машинально сунул промасленную ветошь в карман камуфляжки и забыл про нее. А форму повез домой, чтоб жена постирала; она с вечера закинула ее в машинку, а утром стала доставать и обнаружила в кармане вот это, – выудил он на свет божий женские трусики. И, потрясая ими в воздухе, возмутился: – Они там на фабрике совсем охренели такие подставы сооружать?! Хоть бы рвали их на части, что ли!..

Курилку огласил дружный гогот товарищей.

– Да, это уже серьезно, – отсмеявшись, подвел черту командир группы. – Что ж, надо подумать, как спасать твою отдельно взятую ячейку общества…

После короткого обсуждения было решено передать суть истории ревнивой супруге Андрея через жену Губина. Они дружили семьями, и данный вариант представлялся самым простым.

Трое суток Андрюхе все же пришлось прожить в офицерском общежитии основной спецназовской базы. Потом к ним в расположение якобы случайно наведались две подружки: жены Губина и Жерина. Кто-то из парней показал им ружейную комнату и при этом торжественно вывалил на пол содержимое большого мешка. В куче тряпок тут же были найдены несколько элементов женского нижнего белья. Справедливость восторжествовала, Андрюха был прощен и помилован.

Однако на этом история не закончилась.

Спустя пару недель Жерин получил в финчасти зарплату и собирался отбыть до дому. Но в коридоре его окликнул Соколов:

– Андрюша, между прочим, с тебя причитается три тысячи.

– С какой стати? – остановился тот.

– Как с какой стати?! За трусы!

– За какие трусы?

– За те, что нашлись у тебя в кармане.

– Командир, мне за ту нервотрепку, наоборот, доплатить должны… – начал было канючить и оправдываться капитан.

Но майор, понизив голос, сказал:

– Не пили мне мозг, Андрюша. Нам привозят эти тряпки на протяжении многих лет, и ни разу трусы никому не попадались. Не шьют на той фабрике трусов, понимаешь? И если бы я лично не потратил три штуки на покупку бабского нижнего белья и не засунул бы его в мешок, то не было бы тебе прощения. И нервов бы ты потратил гораздо больше…

– …В субботу поехал в гипер закупаться. Жена осталась дома заниматься бытом, а мне выдала огромный список, – опять бубнил сзади Жерин. – Ну, как водится, на входе в гипер от нее звонок и вдогон еще пяток пунктов. В итоге захожу в «Ives Rocher»: лысый, слишком большой, в джинсе и мятой коже. На кассе местной фее говорю: выдай-ка мне помаду «Estee Lauder» № 22. Вы не представляете, какое лицо было у феи, когда она несла мне эту помаду. По-моему, в ее мироздании что-то сломалось.

– Ты бы еще голым по пояс к ней подошел! – ржал Костин.

Соколов тоже давился от смеха, представляя Андрюху в отделе косметики.

– Толя, а полковник Демидов при вас в училище пришел из войск? – после непродолжительной паузы спросил Костин, окончивший военное учебное заведение на три года позже Соколова.

– Служил такой. Но при нас он был подполковником. А чего ты про него завел речь?

– Вспомнил, как он гонял нас на первом курсе. Я на этих кроссах и марш-бросках думал, что не доживу до второго курса – концы где-нибудь под кустиком отдам. Или свихнусь от перенапряжения.