Сергей Зверев - Лейтенант с одной жизнью

День тянулся медленно. Сапер так ничего и не нашел, кругом скальные камни без трещинок и щелок. Выходит, кто-то из своих солдат шеи им сломал, когда пленные спали, а одного – тихонечко, припугнув караульного. Может, отвлек его, камень бросил рядом и, пока тот искал причину, убитого душмана оттащил к краю скалы и сбросил. А других не успел, смена караула началась или еще что…

Так думал лейтенант и, скорее всего, старший лейтенант тоже. Его «сорванцы» здесь уже много помыкали своего горя, потеряли многих товарищей, вот потихоньку и разделались с душманами.

Один солдат, худощавый, невысокого роста, привлек к себе внимание Стеклова. Уж больно сильный. Ладонь – как камень, судя по мозолям на косточках пальцев, увлекается каким-то единоборством, скорее всего, карате…

Солдат под взглядами Стеклова чувствовал себя как-то неуютно. Это еще больше наводило на мысль, что он и есть тот «тихий» убийца пленных. Валентин стал расспрашивать о нем своих солдат, пулеметчика Каплина и переводчика Сайдудулаева. Но те делали вид, что удивлены такому предположению своего командира, и мотали головами, что такого не может быть.

А вот старший лейтенант почему-то согласился с этим. Это вполне может быть. Клинцов Сергей, так звали солдата, был гимнастом, перворазрядником, с детства занимался этим видом спорта и на турнике крутил такие сальто, что уму непостижимо, как он мог на трех пальцах удерживать свое тело, делая на брусьях «мельницу» в десять оборотов. Но с тем, что он занимался карате, Васнецов не согласился, уж больно для этого у Клинцова заторможены движения.

– Ты бы видел, какие у него бицепсы, маленькие, четко выраженные, как у скульптуры, ясный день, – высказался он. – Ничего не скажешь, гимнаст. А то, что мог свернуть шеи пленным, вполне согласен, хотя нет, он незлой. – Старший лейтенант задумался и продолжил: – У него в отделении за три месяца погибли три товарища, все бы сейчас готовились к осенней демобилизации, ясный день. Напоролись на мину, всех в клочья разнесло. Вот так, ясный день! Потом собирали их остатки по частям, даже когда укладывали их части тел в гробы, могли перепутать, чья нога, чья рука. – Иван стер с лица набежавшую слезу.

Валентин отвернулся, чтобы не смущать старшего лейтенанта: в такую ситуацию ему еще не приходилось попадать, а потом спросил:

– Теперь нас с тобой, Вань, затаскают на допросы по потере пленных?

– Вполне может быть. Перетрясут всех. Журналы-то посмотрел?

– Сделаны на высоком уровне, цветные. Почти на каждой странице – фотографии окровавленных военных и комсомольских билетов, наших убитых солдат, испуганных афганских детей, пленных солдат. Сайдудулаев перевел некоторые тексты… Такое впечатление, что это – заготовки, только изменены имена и фамилии. На боевые, когда идем, всем же, насколько знаю, запрещено носить с собой документы, а значит, военные и комсомольские билеты тоже. Так?

– Верно, – согласился с ним старший лейтенант. – Выходит, врут. Берут комсомольские билеты, печатают, потом их дырявят, обливают тушью, и… – Он вдруг замолчал.

– Пулями в сердца, – закончил за него Стеклов.

Солнце расплавилось, от его последних угольков шел еще яркий свет, а вот самого шара уже не было, спала и жара. Камни не были ни горячими, ни холодными, значит, температура здесь, на высоте, ниже, чем там, у подножия скал, градусов так… Валентин поежился и снова посмотрел на солнце, ища тот самый оставшийся последний уголек на вершине скалы…

– Ха-ха-ха! – рассмеялись невдалеке от него солдаты, о чем-то переговаривавшиеся между собой.

Стеклов глянул на них и подумал: «А где же Каплин и Сайдудулаев? Ни того, ни другого нет с ними рядом. Где же они?»

Хотел было привстать, но удержался – с той скалы, где они вчера убили душмана-пулеметчика и нашли на ее вершине хорошее «гнездышко» для часового, к ним быстро шел парень. Высокий, как Сайдудулаев. Это оказался действительно он, значит, Каплин сменил его на посту.

– Что, Самид, как дела? – встретили его солдаты.

– Та! – отмахнулся тот, подошел к Валентину и, приложив руку к каске, доложил: – Товарищ лейтенант, ефрейтор Сайдудулаев закончил нести караульную службу. За время несения службы движения душманов не обнаружил.

– Ты лучше про землетрясение расскажи, – послышался чей-то злорадный голос, и все дружно засмеялись.

– Ладно, Самид, перекуси и отдыхай, – улыбнулся лейтенант и поинтересовался: – Что там за землетрясение?

– Так, ничего, ну, что с них взять? – махнул рукой ефрейтор.