Александр Шувалов - Ахиллесова спина

– Стараемся, – заявил Геша. – Могем, если очень захочем.

– Вот только меня несколько удивил выбор места. – Павел Григорьевич мило улыбнулся. – Думаю, на подходе к дому было бы удобнее.

– Там вас тоже ждали. – Граф выложил на стол три фотографии. – Вот этот паренек дежурил в проходном дворе, еще двое сидели в машине, а сей красавец гулял возле подъезда.

– Еще один торчал на лестничной клетке этажом выше вашей квартиры, – добавил Благородный дон.

– Вот как?.. Да, интересно. – Наш клиент разложил фото в ряд и осведомился: – Мальчики из спецслужб?

– Какие-то мутные фраера, – изящно выразился Геша. – Интересные ребята, молодые, накачанные, прилично одетые. Вот только не из наших, это точно.

Геша сам прогулялся туда, заметил кое-что интересное и занес себе в память. Например, номера машин, все, как позже выяснилось, левые. А также то, что этим ребятам активно помогал самый настоящий старший лейтенант милиции, тамошний участковый.

Что же касается его лексики, то все мы родом из детства. У Садко оно прошло в одном милом городке за сто первым километром от столицы. Там у них по фене способны изъясняться все без исключения, начиная с мэра.

– Вот, значит, как, – сказал Павел Григорьевич. – Получается, что вы их опередили.

– В масть, – подтвердил Геша.

– Так кому и зачем понадобился старый, больной, всеми забытый отставной?..

– Резидент ГРУ в Греции в конце восьмидесятых, – быстро проговорил Граф, прежде молчавший. – Нам хотелось бы кое-что уточнить. Вы не беспокойтесь, Павел Григорьевич. Через несколько дней, когда все закончится, вас отвезут домой и даже выплатят компенсацию за причиненные неудобства.

– Что закончится? – уточнил экс-резидент и достал из портсигара сигаретку.

– То, что началось.

– Благодарю. – Он прикурил от моей зажигалки и затянулся. – Не спрашиваю, кто вы, ребята.

– Почему?

– Догадался. – Павел Григорьевич аккуратно провел кончиком сигареты по донышку пепельницы. – Что ж, задавайте ваши вопросы.

Мои приятели дружно поднялись и двинулись на выход.

– Итак?

– Сколько оперативных сотрудников насчитывало ваше подразделение? – осведомился я.

– Шесть человек в восемьдесят восьмом и пять в восемьдесят девятом, – не задумываясь, ответил клиент. – Не считая меня.

– Начнем с восемьдесят восьмого года. Давайте подробно о каждом.

– Начну с Соловьева. Мы его называли майор Какаду, уж больно был похож на попугая. Ни одной вербовки за всю командировку. Языком за два года толком не овладел, с информацией работать не научился. Одним словом, полнейший ноль.

– Почему его не отправили назад в Союз?

– Он был секретарем партийной организации, плюс родной дядя в генштабе.

– Понятно.

– Грабовецкий – хваткий парень, жаль, немного резковат. В спецназе ему цены бы не было. Новоселов – толковый оперативник. – Мой собеседник вздохнул. – Только вот выпивка в нашей работе – не более чем средство для добывания информации. А он иногда слишком уж увлекался ею. Глушков – три вербовки, штук пять благодарностей из Москвы за информацию. За предыдущую командировку на Ближний Восток получил орден. Миша у нас считался звездой, почти два года был лучшим, пока…

– Что?

– Понимаете, я в системе с шестьдесят девятого года, с семьдесят четвертого на загранработе. Десять командировок, из них шесть резидентом.

– И?..

– Научился разбираться в людях. Бывает, прибудет новый офицер, еще толком к работе не приступил, а я уже знаю, что дело пойдет. Или, наоборот, и с языком у парня полный порядок, и толковый, и обаятельный, а ничего хорошего. В лучшем случае проработает два года на подхвате, а потом в Союз, куда-нибудь в Сибирь или на курсы преподавателем.

– Так, к чему вы это?

– Да к тому, что в одном офицере я сильно ошибся.

– Слушаю и пытаюсь понять.

– Осенью восемьдесят восьмого к нам прибыл один выпускник академии.

– Фамилию помните?

– Обижаете. – Павел свет Григорьевич усмехнулся. – Капитан Самойленко Юрий Геннадиевич. Да, точно так. Диплом нашей консерватории с отличием, язык на уровне, светлая голова, коммуникабельность от бога, вернее, от Карнеги.

– Достойно.

– Даже слишком. Понимаете, художником, вором и оперативником надо родиться. Иной троечник в реальном деле оказывается на две головы выше любого медалиста. Учеба и живая работа, как говорят у них в Одессе, две разные вещи.

– Кто бы спорил.

– Так вот, я почему-то сразу решил, что работа у него не пойдет, и оказался прав. Полгода от парня не было ровно никакого толку. Я даже собрался писать в центр, чтобы его заменили. И вдруг, бац, успех, вербовка. Чиновник из Министерства иностранных дел.