Александр Шувалов - Ахиллесова спина

Только вот какое дело. Деревьев-то за ней нет. За всеми предыдущими и последующими они имеются, а за этой – ни одного. Получается, на ней я неплохо просматриваюсь с улицы, проходящей за сквером. А еще лучше – с крыши четырехэтажного дома, обычного офисного здания с вывесками у подъезда, консьержем внутри, плоской крышей и также с черным ходом со двора.

Судя по царапинам на замке, его совсем недавно открывали, причем не родным ключом, а отмычкой. Так что ни в какой сквер я, умница, не пошел. Вместо этого устроился в кустиках за домом и принялся ждать.

Опять, скажете, сдвиг по фазе? Ну, не знаю, по мне лучше оставаться жалким живым параноиком, чем превратиться в психически уравновешенный труп.

Лето, жара, к тому же воскресенье. Все нормальные люди наслаждаются сиестой. А тут пустой двор за домом, и я в кустах, как брянский партизан или какой-нибудь мерзкий извращенец. Вокруг ни души.

Хотя нет. В 14.35 два мужичка весьма потасканного вида зашли во двор, помочились на стену и деловито поковыляли дальше. Так, знаете ли, по-русски, что у меня аж слезы навернулись.

В 14.42 забежала на минутку пышная крашеная блондинка бальзаковского возраста, приподняла платье и принялась поправлять колготки. Она довольно быстро закончила свои дела и удалилась, сексуально покачивая кормой.

В 14.47 появился высокий пухловатый юнец. Прическа в стиле афро, пестрая мешковатая футболка, короткие штанцы, недавно вошедшие в моду, потрепанные кеды, рюкзачок за спиной.

Я присмотрелся. Ба, какие люди! Это же мальчуган Пако, компьютерный гений и по совместительству верный помощник Рамона. Он подошел к дверям черного хода, немного поколдовал над замком, открыл дверь и вошел.

Я выждал несколько минут и двинулся следом за ним. Осторожно, на цыпочках, поднялся по захламленной лестнице, приоткрыл хлипкую дверцу и оказался на чердаке, загаженном и вонючем. Там я устроился за выступом стены и стал ждать.

15.12 – крайний срок моего прибытия на место встречи. Думаю, сейчас малыш Пако смотрит на часы и размышляет, сматывать ли ему удочки или обождать еще минуту-другую.

Ну и Рамон! Назначил старому товарищу рандеву, а сам, такой коварный, не пришел. Зато прислал стрелка. Достать человека, сидящего на той самой скамейке, даже для специалиста средней руки – плевое дело. Тут и оптики никакой не надо.

Вот, значит, как. Получается, здесь, в этом самом сквере, в столице чужой страны и должен был закончиться мой достаточно извилистый жизненный путь. «Поезд следует в тупик, просьба освободить вагоны».

Извините за высокий стиль. Нервы и злость!.. Терпеть не могу, когда кто-то в очередной раз пытается меня грохнуть. Я никак не могу привыкнуть к таким вот милым и весьма частым сюрпризам.

Я достал кое-что из сумки и приготовился.

Кое-что – это оружие. Никому не советую в таких случаях действовать голыми руками, если вы, конечно, не Юй Гуйлинь, мой недавний знакомец. Если у вас нет возможности разжиться чем-нибудь огнестрельным, то хорошо иметь под рукой это самое кое-что, убойное в ближнем бою.

В моем случае это почти полуметровая палка из литой резины с бульбочками на концах. Косточка для собаки, килограммовая мечта четвероногого друга с неповторимым вкусом и дурманящим ароматом. Самый крупный экземпляр, который мне удалось обнаружить в магазине для животных.

– Какой породы ваша собака, сеньор? – с уважением спросил продавец.

– Ирландский волкодав, – ответил я, перебрасывая с руки на руку эту прелесть.

Серьезная вещь. С такой штуковиной я без страха и сомнения выйду на честный бой и отделаю до полной потери сознания молодого Тайсона и обоих братиков Кличко одновременно. Разумеется, при условии, что их перед этим хорошенько свяжут.

В 15.17 дверь, ведущая с крыши, отворилась. Пако положил рюкзачок на пол, повернулся ко мне широченной спиной и склонился над замком.

Я выглянул из-за выступа, потом шагнул вперед, от души размахнулся и врезал ему сверху вниз по левой почке. Он сдавленно застонал и скорчился от боли. Я добавил еще разок по печени, а когда он грохнулся на бок, сорвал с его головы парик и ударил по шее. Аккуратно, можно сказать, ласково, чтобы клиент пришел в себя, но не сразу, а минут эдак через десять. Потом я подхватил этого кабана под мышки и поволок на крышу.

Он очухался, но дергаться не стал, просто продолжал сидеть спиной к выступу стены, широко разбросал слоновьи ножищи и сквозь неплотно сомкнутые ресницы наблюдал, как я копаюсь в его вещах.