Александр Шувалов - Смерть в двух экземплярах

Горячий душ, сухая одежда, чай, чуть позже – ужин. Надежно запертая на висячий замок дверь каюты и закрытые заглушками иллюминаторы. Что еще надо человеку, чтобы прийти в хорошее настроение? Правильно, чуть ощутимая вибрация палубы под ногами, означающая, что судно уже снялось с якоря и набрало ход. Ход у этой посудины, кстати, не такой уж и быстрый, от десяти до двенадцати узлов всего, выставлять ее на гонки в «Формуле-1» я бы не стал. А мне уже и некуда торопиться, куда надо, я успел. Если ничего такого не случится на переходе (поискал глазами что-нибудь деревянное, в конце концов, постучал по собственному лбу), скоро прибудем в территориальные воды. А там меня встретят.

Тяжелый авианесущий крейсер, два, извините, три больших противолодочника, бригада сторожевиков, четыре подводные лодки, вертолеты и самолеты палубной авиации… Ничего не забыл? Вроде нет. Так вот, ничего этого и в помине не было. На входе в территориальные воды нас АБСОЛЮТНО НИКТО НЕ ВСТРЕТИЛ!!! Ни одна ржавая маломерная лайба не посчитала нужным подойти и принять меня на борт, чтобы я почувствовал себя более-менее в безопасности и смог наконец как следует уснуть, а не дремать вполглаза со «стволом» под рукой, нервно прислушиваясь к каждому шороху за переборкой. Очень хотелось бы понять, что все это значит.

Очередные, непонятные среднему уму игры Центра в конспирацию? Резкая смена обстановки? Государственный переворот? Концерт Мадонны в сопровождении ансамбля песни и пляски конвойных войск? Что?

Во второй половине дня наша посудина дошлепала до Питера и встала на открытом рейде. Утомившись носиться по каюте и ударяться об углы, я присел в кресло и, неожиданно для себя самого, задремал. Проснулся от негромкого условного стука в дверь. На пороге объявился хозяин яхты и с просветленным лицом сообщил:

– Прошли таможенный контроль.

– Замечательно, – отозвался я. – Каковы результаты?

– Это просили передать вам. – Он достал из-за спины бумажный пакет и положил на стол передо мной.

– Спасибо. – Я закурил, откинулся в кресле и выжидательно посмотрел на него.

– Я пошел. – Он все правильно понял. – Если что…

– Обязательно.

Запер за ним дверь, подошел к столу и взял в руки пакет. Формата А4, коричневого цвета, без единой подписи, кому и зачем, зато аж с пятью синими мастичными печатями. Присмотрелся к ним повнимательнее: что-то с гербом и абсолютно неразличимыми буквами внутри, то ли Главное управление по развороту в никуда сибирских рек, то ли Департамент по уборке подсобных помещений Управления по делам президента Республики Саха (Якутии). Надорвал пакет и высыпал на столик содержимое.

Общегосударственный паспорт на имя некоего Кондратьева Станислава Александровича, конторская «ксива» (иногда ее называют «вездеходом») на ту же самую фамилию, документ оперативного прикрытия, естественно, на совершенно другую фамилию, но с моей фотографией, тощая пачечка синих тысячных банкнот и сложенный вдвое лист бумаги. Я развернул его и в полном обалдении прочитал:

ЖДЕМ, ВОЗВРАЩАЙСЯ

– Один билет до Москвы, – сообщил я милой барышне за стеклянным окошком, протягивая документ и деньги.

– Вам на скоростной экспресс или…

– Или, – подтвердил я. – Одно место в СВ на вечерний рейс.

– Так скоростным же удобнее, – удивилась она. – Уже ночью будете в Москве.

– Не хотите поехать со мной?

– К сожалению, не могу, – мило улыбнулась она. – Но за приглашение спасибо.

– Тогда и мне некуда больше спешить, – ответил я словами заслуженно забытого романса. – Давайте на обычный поезд. Хоть высплюсь в дороге.

Если кто из москвичей желает осмотреть Московский вокзал в Питере, ему совсем не обязательно туда ехать. Прокатитесь на метро до Комсомольской, выйдите наружу и загляните на Ленинградский вокзал. Пройдитесь по нему и спокойно езжайте домой. Дело в том, что два этих здания похожи как две капли очищенной молоком водки. Их, говорят, даже проектировал один и тот же архитектор. Вся разница исключительно в «шаверме» и «поребриках», по крайней мере, так лично мне показалось.

Я поужинал в ресторане, заглянул в кафе, а потом прикупил российский боевик в киоске и устроился в кресле зала ожидания. Водрузил здоровенную сумку на свободное место, раскрыл книгу, с головой окунулся в волшебный мир приключений… и не заметил, как задремал…

Уф! Я с усилием открыл глаза, потряс головой, и оглянувшись по сторонам, обратился к устроившемуся в пяти креслах от меня прилично одетому юноше с бойкими глазами: