Александр Афанасьев - Время одуванчиков

Нам светило совсем плохое – но пацан над которым издевались – у него непростые родители были. Мать на мясокомбинате работала, а отец был директором местного торгового техникума и в этом качестве был на короткой ноге со всеми торгашами города. Он выслушал сына, как за него вступились незнакомые парни – и понял, что надо действовать.

Местное РОВД – получило продуктовые наборы, которые полагались только обкому партии. И по здоровенному кусману мяса без костей. После чего дядя Степа Марков, который был районным опером – навестил потерпевших и предельно жестко объяснил, что теперь будет. Тот пацан, над которым издевались – родители напишут заявление, что у него отнимали деньги и вещи и били. И это будет уже очень невеселая статья – сто сорок шестая, часть вторая. Разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору. От шести до пятнадцати лет с конфискацией имущества. И двести десятая прицепом. Вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность. До пяти лет. С частичным сложением если – все равно как раз пятнаха и выйдет…

То, что разбойники в итоге в больнице – это никого не будет колебать, ни следствие ни судью. Из школы, в которой только и мечтают избавиться от малолетних отморозков, плохо учащихся, срывающих показатели и терроризирующих классы – напишут такую характеристику, что ни одна тюрьма не примет. И письменно подтвердят, что старший брат оказывал плохое влияние на младшего – хотя он только из армии пришел.

Опера поработают с гоп-компанией дембелей – и те, кто менее виноват – за возможность соскочить дадут показания, что так все и было. Судья тоже любит мясо кушать и желательно каждый день. Старший на пятнадцать лет поедет зону топтать, младшего – либо в колонию, либо в спецшколу, на выбор. Или – пишем отношение, что пьяный споткнулся на лестнице и разбил голову, тем более что в крови алкоголь найден. В суде это, кстати, будет отягчающим обстоятельством – тогда на излете был сухой закон, и за преступления совершенные в пьяном виде карали очень строго. И кстати, а откуда, алкоголь взяли? Может тут гонит кто, а? Еще одна статья, тем более что преступление совершено в пьяном виде. Значит – притон, могут и из квартиры выселить.

Семья была небогатая и без связей наверху, отец – рабочий. На то, что сын отнимает у одноклассников деньги и вещи ему жаловались, но он втайне считал что так и правильно – так и надо этим буржуям. Сыну ручки он не покупал, портфели тоже – лучше свободные деньги пропить, на бормотуху не хватало. Он и отнимал у одноклассников. Теперь: старший в больнице, младший с перспективой колонии и можно квартиру потерять. Он не понимал что делать, он был простым работягой, по рабочим дням вкалывал, по выходным нажирался, ходил на демонстрации, отправил сына в армию – и что делать с внезапно пошедшей против него государственной машиной – он не знал. В итоге – он сделал то что от него требовали, с горя нажрался, поставил фингал жене и жестоко выпорол младшего сына, вымещая на нем за несправедливость жизни.

Игоря в школе больше никто не обижал и ничего не отнимал – зловещая слава участника молодежной группировки теперь защищала его лучше завуча и пионерской организации…

Что касается нас – то мы стали вхожи в дом к Игорьку, Лев Игоревич его отец – нас к себе приблизил и стал учить уму – разуму тех, кто этого хотел. Я – хотел и слушал очень и очень внимательно то что говорил матерый зубр, тридцать с лишним лет отпахавший в советской торговле. Не родителей же слушать? Мне было очень интересно, как живут те кто выше нас, я осматривался по сторонам и запоминал. Именно у Льва Игоревича – мы десяток раз посмотрели на кассете Крестного отца и поняли, что так и надо двигаться. А потом – Лев Игоревич стал важным посредником между нами и торговлей. Он знал каждого торгаша в городе и когда пришла пора ставить крыши – именно он говорил, что да, уважаемые, время нынче такое, без крыши никак – но эти парни, они не беспредельщики, я их много лет знаю, с голой ж… не оставят и пытать не будут. Нас же он учил не менее важному – оценивать реальный выторг каждой точки, понимать, сколько можно взять, а сколько уже лишку. Учил нас, дураков – что никогда нельзя забирать у человека последнее, ибо если у человека ничего нет, ему нечего терять – он становится очень опасным. И еще он учил, что в схеме не должно быть недовольных людей – это тоже опасно. Лучше взять десять раз по рублю, чем один раз – десять и потом потерять точку. Я много его слушал и запоминал.