Виктор Яиков - Безмолвие

Прикованный ремонтом к берегу, линкор чах. А бесконечные игры в карты, вахты и работы на берегу сушат души моряков. То ли дело минувший поход! И снаряды пошибче поставили к заморским орудиям! Удалось всласть пострелять. Ох, и грохот был на палубе. Еще бы так…

Делу – время, потехи – увольнение. Кому повезло со сменой, вечером после возвращения с плавания, сошли на берег. Кузнецову досталась участь охранять юнцов, что военкоматы заблаговременно прислали на линкор в замену ноябрьским дембелям. Этих мальчиков собрали по илам прудов, да приговаривали, вручая повестку: «Треска, матросом будешь!». Какие из них матросы?! Некоторые и плавать не умеют. Смотрели удивленно на фок-мачту, парус искали. Они на картинках сказок видели, в том месте обязательно у корабля должен быть парус. А его лет сто там нет. Досада одна, а не поколение.

То ли дело, молодцы поколения Кузнецова! Они в десять лет на фронт рвались фашистов бить. Такие Кузнецовы мечтали о битвах, жили грезами о морских сражениях. Минувшим днем матрос Саня вдарил залпом по учебной цели. Надо будет, и по агрессору даст огонь.

Служба матроса Кузнецова на линкоре подходила к концу. Три года он креп морально и физически в строю бравого корабля, среди тысячи себе подобных, приглашенных на металлический борт призывом романтики. Он из тех мальчишек, которые сквозь слезы смотрел в спину уходящим на фронт отцам. Он мечтал о повторении его боевого пути. Оцы являлись могучим оплотом, тем самым поколением, что из разношёрстной массы переплавлены в единый монолит меча. То поколение знало смерть и ее цену. Поколение матроса Кузецова, познало цену жизни. За его радостный детский смех при виде ночного салюта в небе, была заплачена непомерная боль. За тихие вечера под зреющей июльской яблоней в обнимку с Любой, разрывались мрачными годами тысячи снарядов над городами. За возможность спокойно уснуть при печке, бессонно бдел в окопах под Прагой его отец. Настал черед Александра проводить ночи на вахте, охранять покой страны.

Звучит топорно и пафосно! Никому он не нужен в морозную октябрьскую ночь при палубе учебного корабля во внутреннем порту самой сильной державы мира.

Враг больше не подкрадется в четыре утра – его кости сокрушены. Не нужно высматривать с дозорной мачты среди морских волн противника. Его приближение ещё за линией видимости, обнаружит мощный локатор прибрежного контроля. Вражеские самолёты превратятся в труху от ударов зенитных установок. В прицел их орудий смотрят такие же замёрзшие пары глаз, как у Александра.

Но есть боевой расчет. Существует хитрый план, определяющий куда следует направить матроса, дабы он не спал в кубрике. Холодный пост номер восемь, с которого виден берег бьющихся волн, да первые линии домов большого города. Мирно спящего города. Жители этих домов полагаются на несущих в ночи службу матроса Александра и тысячу его товарищей.

А ему и не видно врага. Он молча наблюдает за волнами, выжидая двадцати часов вечера, времени прихода смены.

Нет, он вовсе не халтурщик – отбывающий свой срок на корабле молодой человек. Будучи юнцом-призывником, Александр крутил головой во все триста шестьдесят, когда стоял на вахте. Старался зорко высмотреть коварного врага в засаде. С годами к служилым людям приходит мудрость. Бестолковая суета новобранцев становится не в почете. Опыт военной службы показывает, что враг не появится в момент медленного моргания глазами. Он возникнет из-за спины, при беге в ночи из теплой девичьей постели к линкору «Новороссийск». У такого врага есть имя. Грозный майор Загудаев, что не смыкает глаз сутками, выискивая самовольщиков и дезертиров в порту. Он обладатель феноменальной чуйки на таких оперившихся моряков.

Юнец-новобранец не побежит ночевать с корабля в город, под юбкой у девки. Таким не хватит сил доползти на свою шконку в переполненной каюте на сто с лишним человек. Бывалые матросы, чья служба измеряется в количестве дней до приказа – такие после тяжёлой дневной гребли на корабле, всю ночь не дадут уснуть городу девичьем стоном из-за стенки.

Чего греха таить, на прошлом ремонтном рейде Александр уже убегал от майора с собачьим носом. Той майской ночью матрос со своими друзьями-земляками Герой Исаковым и Валей Помогайбиным чуть не попались коменданту.

«Поймал!» – Загудаев схватил Валентина за ботинок, когда тот взобрался на кованный забор. Ох, и чудеса Помогайбин вытворял на турниках и перекладинах! Уперев локтями в крепкий молодцовский пресс, матрос с размаху зарядил свободной пяткой по щеке коменданта. Рука отпустила ботинок и безвольно упала на щебень доков.