Игорь Алексеев - Спецназ Берии. Первый бой

Объявили построение. Перед строем вышел первый секретарь Ростокинского райкома партии Георгий Жиленков. До недавнего времени – секретарь парткома завода «Калибр».

О том, что Жиленков возглавил Ростокинский райком партии, Женя Ануфриев узнал за год до этого, причём узнал совершенно случайно, просматривая газету, которую ему подсунул Овсянкин:

– Смотри, здесь про меня чуть-чуть, – ткнул пальцем Серёжка.

Но Женьку упоминанием в газете не удивишь, после того как он буквально стал героем одного из номеров «Московского комсомольца», будучи представлен портретной фотографией. А вот новость о Жиленкове отложилась в памяти. Помнится, ещё подумалось: смотри-ка, в гору пошёл человек.

И вот он, этот самый Жиленков, теперь перед ними и, возможно, скоро поведёт их в бой на ненавистного врага. Хотя, скорее всего, командиром дивизии будет человек сугубо военный. Но пока всем заправлял Жиленков.

Первый секретарь произнёс небольшую речь, как важна сегодня солидарность всего народа, как много зависит от каждого в отдельности. Когда он сказал, что задача ополчения будет заключаться в основном в обеспечении защиты родного города, охране его стратегически важных объектов, толпа одобрительно загудела.

– Но учтите, дисциплина в ополчении будет как в любом строевом подразделении. – Георгий Николаевич не обошёлся без назидания, поскольку уже были зафиксированы факты употребления спиртных напитков. – Мы с вами такие же бойцы. Поэтому попрошу уже сейчас, с самого начала, настроиться на выполнение всех необходимых требований. Разброд и шатания будут пресекаться самым суровым образом.

После Жиленкова слово взял кто-то из командиров среднего звена.

– Сейчас, товарищи ополченцы, согласно спискам, вы получите оружие и кое-что из обмундирования. Просим соблюдать спокойствие и дисциплину. Но прежде, чем это произойдёт, необходимо внести некоторые коррективы. – Он сделал небольшую паузу, заглянув в имевшуюся у него на руках бумажку, и продолжил: – Так, слушаем меня внимательно! Ополченцы 1921, 1922, 1923 и 1924 годов рождения, шаг вперёд!

Ребята переглянулись. Они не сразу поняли, что речь идёт о них.

– Ну, чего стоим? Пошли, что ли, – первым опомнился Мишка.

Все семеро вышли из строя. То же самое сделали ещё несколько таких же, как они, парней.

– А теперь мотайте отсюда! – сказал военный нарочито пренебрежительно. – Ну, что смотрите? Рано вам ещё, пацанва. Мы пока как-нибудь без вас разберёмся.

– Не имеете права! Мы уже зачислены! – попытался было возмутиться Межибовский.

– Ещё как имею! – безапелляционно заявил лейтенант.

Спорить было бесполезно. Опустив головы, ребята поплелись прочь.

– Вот и побили фрицев, называется, – бурчал под нос Юра Новосёлов.

– Да будет тебе, – успокаивал его Ануфриев, хотя сам был расстроен не меньше.

Дойдя до начала Сретенки, Лёнька Гайлис опомнился:

– А мне бабка в дорогу пятьдесят рублей сунула. Теперь их что, ей назад возвращать?

– Пойдёмте в кондитерскую! – предложил Женя.

Возражающих не оказалось. Расположившись в пустом зале, они набрали булочек и чая и принялись обсуждать последние события.

– Слушайте, а может, и хорошо, что нас в этот раз не взяли? – сказал Овсянкин. – Вы же слышали – охрана объектов. Скукота! Надо рваться в действующую армию. Вот где настоящее дело!

Было совершенно очевидно, что Серёжка просто пытался успокоить себя и друзей.

Так прошло ещё десять дней. 16 июля к Ануфриеву средь бела дня нагрянул Ваня Жаров.

– Жень, тебя в ЦК комсомола вызывают.

– Знаешь, Вань, скажи им, что ты меня не застал. Не хочется мне опять эти повестки разносить.

С Женей в знаменитое угловое здание на Маросейке поехали и его друзья – Овсянкин и Пастернак. Как выяснилось, они тоже были в числе «приглашённых».

– Где тут на войну мобилизуют? – спросил Серёжка запросто, как только приятели переступили порог заведения.

– На войну мобилизуют в военкомате, – поправили Овсянкина, – а мы только направление даём.

Ребятам указали на второй этаж. Пришлось отсидеть очередь. Такие же, как они, парни входили в кабинет, потом выходили, что-то заполняли за столом, опять входили. Когда наконец подошла их очередь, первым вошёл Женя.

– Проходите, товарищ, садитесь.

Кабинет был очень просторным. Посередине за председательским столом сидели трое. Один был в форме. «Малиновая петличка и одна шпала – капитан НКВД», – сразу отметил про себя Евгений. Двое других в штатском, судя по всему, ответственные работники ЦК.