Инна Баханцева - Возвращение Ангела

118

Женя был уже почти у двери, когда дед снова позвал его.

– Вот, возьми, – достал из ящика письменного стола деньги, —

дашь матери. Если надо помочь чем-нибудь, скажи.

– Ничего… справимся. Спасибо, дед.., – сказал Женя и вышел.

Из телевизора слышались аплодисменты.

Дом деда. Комната Жени. Мансарда.

…Женя лежал в своей комнате на кушетке и смотрел на фотографию, сделанную им на вокзале, когда провожал ребят в армию.

…Диман и Зуб были серьёзны, а Костик смеялся.

На другой – они были все четверо. И Костик – рядом с ним…

Квартира Костика.

…Фотография Костика в рамке на старом комоде. Поперёк

угла – чёрная лента. Рядом – другая фотография. И тоже в рамке.

И тоже, как будто Костик. Но это – не он. Мужчина, очень похожий на Костика – это его отец. Оба улыбаются одинаково – широкой, немного наивной улыбкой…

Чьи-то руки ставят рядом с ними вазу с цветами… Поправляют

чёрную ленту на рамке… Это – мать Костика.

Та же комнатка – с убогой, скудной обстановкой.

Несколько человек за столом – две старушки-соседки, девушка, помогающая накрывать на стол, Колян с Женей.

– Тётя Галя, – заглядывает в комнату девушка, – картошку нести?

– Неси и садись, детка, – отвечает мать Костика. – Дочь моей

подруги покойницы, Настя, – поясняет она Жене. – Дружили

они…

Девушка ставит на стол блюдо с картошкой, от которой поднимается пар, садится, и Колян разливает водку.

Сидят, молча, не зная, что говорить, с чего начинать.

– …Ладно… Раз так… За Костика… моего… за сыночка.., – говорит Галя. – Чтоб… чтоб…ему… – дальше продолжить ей не

удаётся. Она подносит дрожащей, непослушной рукой рюмку ко рту

и, про- ливая, пьёт до дна.

Пьют все. И старушки пьют.

Опять наступает тишина. Неловкая.

– Самый культурный был… – вдруг говорит одна старушка

другой. – Всегда здоровался, дорогу уступал…

– Что? Где был? – не слышит та.

119

Соседка шепчет что-то ей в ухо. Обе всхлипывают и дружно

хватаются за платочки.

– Ешьте, стынет картошка… Пейте… И вы, мальчики… не стесняйтесь…

Колян разливает водку и говорит:

– За нашего друга, за Костю… Мы его никогда не забудем.

Пусть земля ему будет пухом…

Всхлипывая, выходит из-за стола Настя, бежит на кухню.

Звук ножей, вилок. Едят молча.

Мать Костика тоже ест. Откусывает по кусочку хлеб, медленно

жуёт, глядя на фотографии. Потом вдруг обращается к Жене:

– Никогда не прощу себе, знаешь, чего? Что велосипед… велосипед его выбросила.., – всхлипывает. – Никогда не прощу…

Как он ему радовался… И как потом плакал.., – и она, больше не в

си- лах сдерживаться, рыдает во весь голос.

Голосят и старушки.

Неслышно плачет на кухне Настя, глотая слёзы. Она поставила под

воду чайник, и смотрит, как переливается вода через край…

Улица перед домом Костика.

…Женя и Колян стоят на улице. Уже вечер. Ранняя весна, и ветер

холодный. Колян и Женя курят, перед тем, как разойтись по домам.

Колян покачивается и говорит заплетающимся языком.

– Скажи, вот ты умный… за что его… а? Ну, за что? Меня

на нары – я знаю… за что… и вас всех чуть за собой не потянул…

ладно… стоп… это уже другая тема… А Костика, говорю, за что?

И тех других… в цинковых ящиках…

– Его к ордену представили, – говорит Женя, – а он получить

не успел…

Колян бросает недокуренную погасшую сигарету, закуривает

другую, но не с того конца.

– Сука… – бормочет он, бросая и эту. Копается в пачке, но она

пуста. – Сука.., – повторяет, комкая пачку.

– Возьми, – протягивает ему Женя свою.

– Нет, Ангел, не надо… Хорошо, что я тебя встретил… А то бы

уехал, и не повидались бы…

– Куда это?

– Отец меня к себе забирает… на Север. Работает он там… Хо-120

чет из меня человека сделать… Может и сделает… кто его знает…

– Когда едете?

– Дней через десять, наверное… Ну, бывай, пока!

– Пока!

Они расходятся.

– Слышь, Ангел! Постой…

Идут навстречу друг другу. Коляна качает ещё заметнее.

– Тебе плохо? – спрашивает Женя.

– А кому сейчас хорошо? – смеётся пьяно Колян. – Подожди…

Знаешь, чего я хотел тебе сказать… давно… Ты не помнишь уже… а

у меня в башку врезалось… хоть и было …лет десять назад… Как

рано утром мы в очереди стояли. Должны были продукты привезти, а привезли …уроды… ковры и хрусталь… Помнишь, Ангел?

– Нет… И чего?

– Ничего. Дай всё же закурить. – Колян затянулся, закашлялся. – Только я постарше тебя был …и посильнее… Я тебя из