Инна Баханцева - Возвращение Ангела

Но парень старше и сильнее его. Кулак Жени разжимается. Парень

с улыбкой пишет этот же номер на своей руке и теперь уже смелее

выталкивает Женю с его места.

Заметно уставшая от ожидания толпа вдруг оживает: в конце

улицы показалась машина с надписью «Продукты»…

Женя еле сдерживает слёзы. И как раз в это время появляется

отец. Он за ухо вытаскивает обидчика из очереди и, что есть силы, поддаёт ему ногой под зад. Тот падает и встаёт не сразу, размазывая

кровь и слёзы на разбитом лице… Глаза мальчиков сталкиваются.

Женя первым отводит взгляд. Ему почему-то неловко и за соб-ственную слабость, и за силу отца…

Тюрьма. Помещение для следственного эксперимента.

Ещё один следственный эксперимент. На этот раз – опознание

обвиняемого.

Как это и принято, Ангелина вводят в комнату, в которой кроме

него находятся ещё несколько человек примерно его возраста и ком-плекции. Из-за стекла на них смотрит пожилой мужчина несколь-8

ко странного вида – крашеные волосы, старательно зачёсанные

на пробор от самого уха, чёрная полоска тщательно ухоженных

усов, тоже, видимо, крашеных…

– Смотрите внимательно, – обращается к нему Воробьёв,

– кого из них вы видели перед кафе «Полёт» 6-го сентября 1998 года?

Взгляд свидетеля неторопливо скользит по участникам эксперимента. И не только по лицам. Каждого из них он оглядывает

с головы до ног с каким-то особым интересом.

– Милые ребята… даже очень… А больше всех вон тот, в обтя-нутой майке… Правда? Он спортсмен?

Видно, что Воробьёв еле сдерживается, чтобы не сказать ему

несколько крепких слов.

– Они все спортсмены. Так который из них?

Свидетель ещё раз скользит взглядом по выстроившимся

вдоль стены людям.

– Просто не верится… какие хорошие лица… Особенно тот чёр-ненький… Он тоже преступник?

– Они все преступники. Ну, так узнаёте?

Что-то, видимо, мешает свидетелю определиться с ответом.

Он достаёт из кармана платок, осторожно прикладывает к лицу, промокая выступившую испарину.

– У вас проблемы с памятью? – интересуется Воробьёв, раздражённо глядя на свидетеля. – Ваши друзья очень

огорчатся, когда об этом узнают.

При упоминании друзей свидетель вздрагивает, забывает

про капельку пота, висевшую на носу. – Нет, нет, упаси создатель…

У меня с памятью все прекрасно! У меня отличная память на раз-меры и формы… – поперхнулся, прокашлялся в кулак, – …и лица, л-л-лица… кхе-кхе… Конечно, тот рыженький, вон, вон, – тычет пальцем в Ангелина, в конце, справа… Чего тут не помнить?

Он и был во дворе… с автоматом …

…Заключённых выводят из следственной комнаты. Они выходят

гуськом в сопровождении конвоя.

– Ангелина оставить! – слышится голос Воробьёва…

Тюрьма. Камера.

Женя меряет быстрыми, нервными шагами небольшое пространство камеры, время от времени останавливаясь, так как упира-9

ется лицом в стену.

(…Звонит телефон. Протяжные, непонятно откуда идущие гудки…

Всё громче и всё явственней…)

Он снова, как загнанный в клетку зверь, мечется по камере.

Остановившись в очередной раз, вдруг сильно бьёт кулаком

по мутно-зелёной, запотевшей стене…

Комната для встреч со следователем.

– Так и будете молчать, Ангелин? – спрашивает Воробьёв.

Заключённый будто не слышит его.

– Саботаж следствия? – интересуется следователь. – Ну, что ж, давай, саботируй дальше. Посмотрим, кому от этого будет хуже…

Воображаешь ты о себе много, вот что… Думаешь, ты лучше всех?

Умный? Образованный? Как бы не так. Для меня ты здесь – просто

уголовник, понял? Душегуб. И место тебе, как говорится, на каторге…

И я тебе это устрою, можешь не сомневаться…

Взгляд заключённого резко меняется, становится напряженно-смешливым. В глазах появляется блеск.

– А ты знаешь, Дятлов, чем мы сейчас отличаемся друг от друга?

– Я не Дятлов, я – Воробьев…

– Тебе кажется, что ты очень важная и хитрая птица? – не обращая внимания на слова следователя, продолжает заключённый.

– Так вот что я тебе скажу, Удодов, а ты слушай… Знаешь, в чём

между нами разница? Я прямо сейчас могу послать тебя куда

подальше

…Хоть по матери… хоть по фене… или с тобой вообще больше не говорить …А ты меня оскорблять и посылать не имеешь права. Ты —

при исполнении… ты – на работе. Тебе за это деньги платят…

Следователь, пропустивший мимо ушей новый вариант своей фамилии, при упоминании денег как-то насторожился, сглотнул слюну.