Инна Баханцева - Возвращение Ангела

Военкомат. Комната приёмной комиссии.

В светлой, просторной комнате за столом на главном месте

сидел хорошо знакомый Жене полковник Зуев – в военной форме, на которую был наброшен белый халат.

– Подойди сначала ко мне, мальчик, – сказала пожилая женщина. – Как твоя фамилия?

– Ангелин.

Она что-то пометила у себя, взяла стетоскоп.

– Ближе… ближе… Не дыши… Хорошо. Теперь повернись…

Потом Женя подошёл к другому столу – к хирургу. Доктор

пощупал ему живот, приспустил резинку трусов:

– Прокашляйся. Ещё. Аппендикс? – провёл рукой по шраму.

Женя не ответил. Он смотрел на Зуева, который, наклонившись к

врачу, сидевшему рядом, что-то шептал и, как показалось Жене, о нём. Врач согласно кивал, делал в своих бумагах какие-то пометки.

Улицы провинциального города.

…Диман, Женя, Зуб и Костик идут по улице. Они спешат. В руках у них – продуктовые сумки, у всех – кроме Костика.

– …А у тебя что? – спрашивает Диман у Жени.

– Пирожки с мясом, чай… две пачки, сахар.

– А у тебя?

92

– Сигареты, мыло… Яблоки.

– Фрукты нельзя, не пропустят. В прошлый раз вернули, —

напомнил Зуб. – Я вот из одежды кое-что взял. Михалыч

просил… У него вообще никого нет… Кто ему принесёт?

– А сигареты? – спросил у него Женя.

– На какие… шиши?

– А у тебя сигарет сколько? – решил уточнить Женя.

– Пять пачек, – заглянул в свою сетку Диман.

– Это мало. А Коляну? Он же тоже курит, – сказал Зуб.

– Сейчас докупим, – сказал Женя и остановился у киоска.

– Десять пачек «Примы».

– Эти положим Михалычу, – решил Зуб. – А твои – Коляну,

– повернулся он к Диману. – У тебя что?

– Болгарские…

– Две пачки чая – это мало, сказал вдруг молчавший до сих

пор Костик.

Все посмотрели на него.

– Там же чифир пьют… вместо наркотика. И друг друга угоща-ют… – пояснил он. Ребята остановились, переглянулись и схвати-лись за животы. Смеялись до слёз.

Только Костик не смеялся. Смотрел на них и хлопал своим

длинными ресницами.

– Ну, ты даёшь… – выговорил, наконец, Диман.

– У тебя сколько ходок было? – поинтересовался Женя.

– Может, ты – вор в законе, а мы и не знали? – съязвил Зуб.

– Слышал… во дворе …в беседке говорили, – ответил смущённо Костик.

– Ты попал в плохую компанию, – сказал Женя серьёзно.

Опять засмеялись и пошли дальше.

– Ребят… а Костик-то прав… – сказал потом Диман. – Надо бы

докупить. Скинемся?

Скинулись. Даже Костик добавил…

Сквер.

Сидели в скверике на скамейке. Молчали.

– Плохо, – вздохнул Диман. – Гудеть Михалычу ещё целых

пять лет… Я бы удавился…

– Хорошо Коляну повезло… выйдет скоро, – сказал Зуб.

93

– Повезло? Михалыч всё на себя взял, – сказал Диман. —

И нас они не замазали…

– Глупо как-то всё получилось… – сказал Женя.

– А ты думал… так и бывает… – вздохнул опять Диман.

– Я хотел сказать… давно… Вы не знаете… – замялся Зуб.

– Чего это мы не знаем? – спросил Женя.

– Если бы в тот день не Костик… Ну, когда задержал нас с Диманом… У меня в сумке… была одна вещь… Когда они всех

шмона- ли… Сегодня вы бы и мне передачу несли…

Все посмотрели на Костика.

Костик, как всегда, смутился. Дошли до перекрёстка, остановились.

– Ладно, – сказал Костик. – Разошлись. Мне домой…

а то мать заругает…

Дом деда. Кабинет деда

…Дед сидел дома, в своём кабинете, и смотрел по телевизору

похороны Брежнева. Трубка у него то и дело гасла, и он не всегда

это замечал.

Женя стоял рядом с ним и тоже смотрел. Потом потянул его

за рукав:

– Дед, а дед…

Дед словно не слышал его. Качал головой, попыхивал погасшей

трубкой.

– Дед…

– Что тебе? – наконец откликнулся он. – Меня комиссия

признала не годным…

– Какая комиссия?

– Военная… призывная…

– Да? – не очень естественно удивился дед. – И что ты хочешь? Чтобы тебя по блату признали годным?

– Нет… Но я-то знаю, что здоров…

Дед пожал плечами, стал раскуривать трубку, делая вид, что его

больше всего интересует телевизор и речь будущего генсека.

– Твоё дело, – наконец, сказал он. – Решай свои проблемы

сам. Здесь я ничем тебе помочь не могу… Понял?

– Понял. Но… даже Костика признали… А меня – нет…

– Какого такого Костика?

– Нашего… из спортивной секции… Его даже сначала в секцию

94

не брали…

Дед встал, направился к письменному столу.

– Они отслужат, вернутся и вне конкурса смогут поступить